Блестящая, ничего не скажешь, карьера. Он пошел по более короткому пути. Замутил интрижку с женой коллеги и пристрелил разгневанного супруга. Слово «интрижка» вдруг предстало перед Юрием во всей его пугающей простоте. Это только сразу после самоубийства, еще пребывая в состоянии шока, он думал, что не сможет жить без Людмилы. А была любовь или он ее придумал? Теперь, когда с момента смерти Людмилы прошло достаточно много времени, и головенка поостыла, стало очевидно – мир лишь немного изменился, но не перестал существовать. Парадокс? Отнюдь. Закономерный результат потребительского отношения к жизни.
Корнилов увидел в конце платформы пограничника в стеклянной кабине, бдительно стерегущего свой крашеный в бело-красную полоску шлагбаум. Пограничник, растерянно приподнявшись, по старой привычке, едва не отдал Юрию честь, но вовремя спохватился. Дождался, когда с будкой поравняется свежеиспеченный начальник и вскинул руку к серому кепи. На Корнилова же даже не посмотрел. Поражение в гражданских правах. Так это называется.
Опять стальная лестница. Спуск на пути. Последние метры. Прощай Метро. Ты было благосклонно к одному из своих сыновей Юрке Корнилову. Наверное, будешь скучать без него. Самое время помолиться. Жаль, что он не помнит ни одной из форм обращения к Богу. Придется положиться на милосердие Всевышнего, который может и простит солдафону невежество.
Неожиданно он понял, что уже не слышит шагов за спиной. Это могло означать только одно – расстрельная команда остановилась. Амба.
Юрий не ожидал, что экзекуция произойдет на столь небольшом удалении от станции. Выстрелы будут хорошо слышны. Черт побери, а ведь умирать не хочется. Корнилов не выдержал и обернулся. Никто в него стрелять не собирался. Пока во всяком случае. Конвоиры вообще ушли. Павел стоял на середине туннеля один и спокойно сворачивал самокрутку. Поймав на себе взгляд Юрия, он поднял глаза.
– Иди, Юрка. Не останавливайся. И ни о чем не спрашивай. Я знаю ровно столько же, сколько и ты.
Корнилов и не собирался требовать объяснений. Он был слишком ошарашен произошедшим. В голове не было ни единой мысли. Полная пустота. Вакуум.
Юрий медленно двинулся вперед. Пять. Десять метров. Если он доберется до поворота туннеля, то может считать себя родившимся заново. И тут в гробовой тишине раздался щелчок. В другой ситуации он ни за что не узнал бы этот звук. Но сейчас все чувства были обострены настолько, что Корнилов сразу понял – Павел расстегнул кобуру. Зачем над ним издеваются? То подают надежду, то отбирают ее. Хотят помучить перед смертью или его дружок просто решил привести приговор без посторонних и собственноручно?
Юрий обернулся. Ни то, ни другое. Павел на самом деле достал пистолет, но направил стволом вниз. Тук! Гулкий выстрел разорвал тишину. Через секунду Павел выстрелил вновь. Затем повернулся и пошел в сторону станции.
Вот этого Корнилов совсем не ожидал. Павел нарушил приказ руководства. Отпустил конвоиров. Имитировал расстрел. Если кто-нибудь узнает об этом спектакле, Павлуше не сдобровать. Его поставят к стенке. Без всяких спектаклей.
Нечего теперь об этом думать. Что сделано, то сделано. Он жив и это чудесно, а все остальное приложится.
В голове зашумело от радости. Корнилов ускорил шаг. Главная задача – выбраться с территории Содружества.
Воплотить в жизнь этот блистательный план не удалось. Путь преградил невесть откуда появившийся незнакомец. В традиционном для Ганзы камуфляже с серыми плямами и неизменном берете, с черной кобурой на поясном ремне. Юрий решил пробиваться к свободе и собирался врезать ему кулаком под дых, но мужик ловко перехватил нацеленную для удара руку. Поворот. Толчок. Корнилов оказался отброшенным к стене, приготовился к новой атаке, но мужик неожиданно отступил и комично прикрылся руками.
– Ну-ну, успокойся! Пошутил я, как говорится…
Корнилов смерил незнакомца оценивающим взглядом. Круглое, розовощекое лицо, задорно поблескивавшие глаза навыкат. Не богатырь. Чуть ниже среднего роста. Воинской выправки нет, да и ведет себя слишком раскованно для кадрового офицера. Плюс – неплохо владеет дзюдо. Юрий считал себя хорошим борцом и сразу почувствовал уважение к коллеге, но для острастки буркнул:
– В следующий раз за такие шутки можешь и по роже схлопотать. Ты кто?
– Не человек – кипяток! Только что к смерти готовился, а теперь драку вяжешь, – ответил шутник, игнорируя вопрос Корнилова. – Пойдем. Там тебе все объяснят. По полочкам разложат. Разжуют и в рот пропихнут, как говорится.
Юрий решил, что выпендриваться не стоит. Неужели история с Сомовым ничему его ничему не научила? Пора, брат, делать выводы. Впредь надо быть осторожнее и не давать волю эмоциям.
Незнакомец направился в противоположную станции сторону. Не оглядываясь. Заранее уверенный в том, что Юрий последует за ним. Остановился метров через сто, у стальной двери подсобки, промаркированной тремя, ничего не означающих для непосвященных, цифрами. Вытащил из кармана увесистую связку ключей. Было их не меньше двух десятков. Самых разных форм и размеров.
Наблюдая за тем, с какой легкостью незнакомец отыскал в связке нужный ключ, Корнилов понял, что потайные ходы для избранных этому парню хорошо знакомы. Еще один жучила приближенный к руководству. Ключник.
– Ну, чего застыл, смертник? – усмехнулся розовощекий, указывая на темный проем. – Проходи. Милости, как говорится, прошу и дважды не повторяю.
Юрий вошел внутрь. Дверь с лязгом захлопнулась. Подсобка микроскопических размеров. Еще одна дверь и узкий, ведущий к станции коридор, освещенный лампочками, ввинченными в прикрепленные к стене керамические патроны.
– Налево, – подал голос проводник.
Корнилов свернул. Новый, короткий коридор заканчивался однопролетной стальной лестницей. Поднявшись по ней, Юрий увидел очередную дверь. На этот раз деревянную.
– Входи, как говорится. Тебя ждут.
В помещении, очень похожем на камеру-одиночку из мебели имелось всего два табурета. Тот, что поближе к Юрию был свободен. На втором, забросив ногу за ногу, устроился сморчок в сером гражданском костюме. На лысой голове, круглых стеклах очков и начищенных до зеркального блеска ботинках играли отсветы лампочки, подвешенной на шнуре к потолку. Худощавое, с мелкими чертами лицо. Острый, гладко выбритый подбородок. Тощая шея, с выпирающим кадыком. Синяя сорочка, красный галстук с засаленным узлом. Колючие плечики.
Тонкие, с аккуратно обрезанными ногтями пальцы теребили конверт из плотной желтой бумаги.
Юрию хватило беглого взгляда, чтобы понять – этого хлипкого, но боевого дедушку с наглым взглядом, он где-то видел. Еще один ловкач, готовый за понюшку табака продать родную мать, но рангом повыше Ключника.
