– Профессор Синицын? – Звук шел откуда-то издалека, словно из глубокой бочки. – Николай Федорович?
Профессор развернулся на голос и вздрогнул от неожиданности. Прямо перед ним стоял крупный мужчина в военной форме с капитанскими погонами.
– Можете снять противогаз! – Он постучал пальцем по профессорскому лицевому щитку. – Он вам пригодится позже.
– Ах, да, – спохватился ученый, – разумеется! – Он суетливо завозился с креплениями гермошлема. – Совсем позабыл, совсем. Я от дома пешком шел, а в нем, знаете ли, гораздо теплее, термоконтур совсем новый, превосходно держит температуру...
Пальцы в перчатке из толстой армированной резины соскальзывали с креплений, и профессору никак не удавалось их расстегнуть. Капитан коротко улыбнулся и ловкими движениями сноровисто выполнил за ученого необходимую процедуру. Затем он аккуратно снял противогаз и вложил его старику в руки.
– Капитан Ермаков, – представился военный. – Я отвечаю за вашу безопасность, так что на время рейда мы будем неразлучны. – Он снова улыбнулся. – Давно не приходилось покидать Периметр?
– Да-да, мне говорили о вас на совещании! – закивал профессор. – Знаете, раньше я частенько бывал снаружи, мне довелось принимать участие в восьми археологических рейдах, но после достижения пенсионного возраста... – он виновато развел руками. – Потерял сноровку. Давно это было, уважаемый... Простите, как вас по имени-отчеству?
– Михаил Владимирович. Можно просто Михаил.
– Весьма польщен! – ответил профессор. – Так вот, Миша, рассейте мои сомнения. За эти годы экипировка претерпела некоторые изменения или это память сыграла со стариком злую шутку?
– Все верно, – кивнул Ермаков, – изменения были, так что вашей памяти можно позавидовать. – Он взглядом показал на свое снаряжение: – Это девятая модификация зимнего СБЗ, скафандра биологической защиты, ее разработали семь лет назад в Дивногорском ЦСГР. Мы производим такие здесь уже лет пять. Очень удачная модификация. Фильтры стали долговечнее, рация мощнее, емкость автономного питания возросла почти втрое, усилили термоконтур, увеличили площадь лицевого щитка противогаза, изменили армирование, так что прочность скафандра стала намного выше. Доработали подвесную систему, теперь автомат из положения «за спину» в положение «на грудь» можно перевести одной рукой, система отвода отходов жизнедеятельности стала удобнее. Да много чего полезного, не зря поработали сибиряки. Я вам в дороге все подробно расскажу и покажу, путь предстоит неблизкий. – Капитан указал рукой в сторону коридора: – Пойдемте, господин профессор, через пятнадцать минут состоится смотр готовности личного состава рейда, затем погрузка. Технику уже подают к транспортному шлюзу.
Колонна покинула Периметр только в полдень, намного позже запланированного срока. Пока проводили смотр, пока устраняли недостатки, по большей части надуманные военным руководством, пока проводили смотр повторно-теряли время практически впустую. При каждой новой заминке командующий рейдом, полковник Потапов, мрачнел все сильнее. Даже Синицын, будучи человеком сугубо гражданским, стал замечать, как подчиненные прикладывали все силы к тому, чтобы не оказаться слишком близко к взбешенному командиру. Затем грузились в технику, герметизировались, обменивались докладами, слушали торжественное радиообращение Президента, выступившего с напутствием, после чего, браво ревя турбинами, проходили мимо толпы провожающих, – в общем, в результате часов пять утекло, словно вода сквозь пальцы. Наконец внешние ворота центрального шлюза закрылись за замыкающей колонну машиной, и рейд начался. Профессору определили посадочное место возле Ермакова в гермокунге гусеничного тягача, тащившего на прицепе «свинарник» – усиленную арматурой теплушку на колесах, специально предназначенную для транспортировки захваченных в рабство лигов. Помимо их двоих в кунге расположилось еще восемь бойцов из подразделения Ермакова. В голове колонны шел танк, за ним БМП с десантом внутри, потом профессорский тягач со «свинарником», далее БМП полковника Потапова, за которой шел еще один тягач с солдатами в кунге. Только вместо «свинарника» к нему была прицеплена бронированная емкость с горючим. Замыкала колонну еще одна БМП.
Президент Федотов отправил в рейд серьезные силы – четыре единицы боевой техники и почти сорок человек десанта. С такой армией в успехе предприятия профессор не сомневался. Кто бы мог подумать, что на закате жизни ему посчастливится своими глазами увидеть Москву! Не иначе как сама Шаро Предрекшая ниспослала ему это вознаграждение за долгие годы, возложенные на алтарь науки. Вот только его спутник явно не понимал значимости момента. Ермаков в который уже раз посмотрел на часы и лишь покачал головой.
– Вас что-то тревожит, Миша? – поинтересовался Синицын.
– Полдня псу под хвост, – поморщился капитан. – Хорошо, если успеем до темноты пройти половину пути. Скверная ситуация, в опасное время в Москву попадаем.
– Полноте, молодой человек! – успокоил капитана старик. – В этом нет кардинальной разницы. Я лично рассчитывал маршрут. Наша колонна будет двигаться по данным аэрофотосъемки, это существенно упростит навигацию, ключевые точки будем уточнять по спутнику, как только он будет проходить над нами. Согласно проложенному курсу, до Москвы двести шестьдесят километров, это максимум двенадцать часов пути с учетом того, что через речные мосты техника будет проходить по очереди. До темноты еще шесть часов, так что мы успеваем организовать ночевку в пустынном месте. К тому же в морозные зимы и лиги, и мутафауна малоподвижны. Вам совершенно не о чем беспокоиться!
Однако Ермакова это не успокоило.
– Я не сомневаюсь в правильности ваших расчетов, профессор, но дело не только в них, – голос капитана в головных телефонах звучал хрипло и надтреснуто.
Внутренняя линия связи и энергии, к которой в целях экономии автономного энергоресурса подключались скафандры находящихся внутри техники людей, была такая же древняя и изношенная, как сама техника.
– До темноты мы пройдем половину пути, опять же если в дороге не случится ничего непредвиденного, – продолжал Ермаков. – Затем ночевка, двигаться ночью равносильно самоубийству: или заблудишься, или потеряешь технику в какой-нибудь засыпанной снегом яме. К восьми утра мы сможем продолжить движение. Стало быть, в лучшем случае в полдень будем в Москве. Затем нам предстоит пройти через город. Никто не знает точно, что там сейчас творится. Последний раз успешный рейд ходил туда почти двадцать лет назад, а это очень давно. Двенадцать лет назад был еще один рейд, и никто не вернулся. Заволжский ЦСГР за последние семь лет дважды посылал туда рейды, из которых один так же пропал без вести, а второй повернул обратно, будучи в десятке километров от Священной МКАД. И они до сих пор благодарят Шаро Предрекшую за то, что ниспослала это чудесное спасение – им посчастливилось услышать в эфире переговоры подсолнухов, – он болезненно поморщился. – Сколько времени мы будем пробираться к этому вашему монастырю? И сколько времени мы будем рыться в снегу в поисках плиты? – Ермаков хмуро покачал головой. – А ведь надо еще наловить рабов и выбраться из города. Так что у нас есть все шансы встретить ночь на опасном удалении от Москвы.
