Ознакомительная версия.
После короткого общения с транспортниками отправились на местную таможню – и вот тут началось настоящее веселье. Скрипач позже назвал процедуру, которой они подверглись, вошегонкой – и с ним согласились все.
Досматривали с пристрастием. Вещи (хорошо, что их было немного) таможенники заставили выложить из сумок на столы и принялись копаться в них настолько бесцеремонно, что все от такой наглости даже несколько опешили.
– Это что? – таможенник, здоровенный пузатый мужик, поддел щипцами какую-то тряпку.
– Рубашка, – сообщил Скрипач. – Моя.
– А почему она синяя?
– Эээ… – Скрипач недоуменно посмотрел на таможенника. – А что, нельзя?
– Можно. Но почему синяя?
– Мне идет этот цвет. – Скрипач недоуменно пожал плечами. – Простите, но я не понимаю сути вопроса.
– Если вы ее намочите, краска смоется?
– Слушайте, какого хрена? – не выдержал Кир. – Не смоется краска. Зачем бы мы стали покупать вещи, с которых она смывается?
– Объясняю, – таможенник кинул рубашку обратно. – Чужой химический состав красителя. Можно провести анализ и потом использовать…
– Вот что, – у Ита явно закончилось терпение. – Мы сюда прибыли читать лекции в университете, а не заниматься смывкой красителей с рубашки. Если она вас смущает, мы можем оставить ее вам. Нам не жалко.
– Не требуется, – таможенник дернул плечом. – А это что?
Сейчас очередь дошла до вещей Фэба. Он взял с собой минимум, его сумка была самой маленькой. Вещи ярких цветов он не носил, предпочитая естественные приглушенные тона, поэтому одежда вопросов не вызвала. Да и было ее всего ничего: две пары штанов, две толстовки с длинными рукавами (по словам Володи выходило, что сейчас весна и может холодать), легкая куртка, тапочки и маленькая сумочка с мелочами типа зубной щетки, дезинфицирующего геля и расчески.
Однако таможенники и здесь нашли то, что их смутило.
– Вот эта деревяшка, это что такое? – снова спросил таможенник.
– Это складень, – спокойно ответил Фэб. – Иконы. Тоже запрещено?
Таможенники переглянулись.
– Вы православный? – недоуменно спросил толстый.
– Да, – односложно ответил Фэб.
– Рауф? Православный?..
– Да. В данный момент – да. Так запрещено или нет?
Он взял складень в руки, открыл – Спаситель в центральной части, справа – святая великомученица Ксения, слева Пантелеимон-целитель. Складень был небольшим (в ширину сантиметров пятнадцать, в высоту двадцать), деревянным и явно не новым – доски на уголках выглядели потертыми, кое-где поцарапанными.
Таможенники снова переглянулись.
– Он представляет художественную ценность? – спросил второй. Ит обратил внимание, что говорит чаще всего толстяк, и понял следующее: если в этой паре у кого-то есть мозги, то явно у этого вот, у молчуна.
– Нет, – спокойно ответил Фэб. – Это не написанные иконы, это репродукции. Правда, они напечатаны на настоящей бумаге. Вещь достаточно дорогая, но серийная.
– Где вы ее приобрели?
– На планете приписки. Окист. Их производит мастерская, принадлежащая епархии. Вообще-то я не приобретал, это подарок моего духовного отца. Он мне дорог, этот подарок, и я предпочитаю возить его с собой.
– Думаю, вопросов больше нет. Убирайте вещи и проходите к стойке оформления.
* * *
– Володь, о таком дурдоме нужно предупреждать заранее, – ворчал Скрипач, пока они шли через большую стоянку к только что арендованному через агентство минивэну. – Что у вас тут за хрень творится, а?
– Я про это понятия не имел, – оправдывался тот. – Нас в жизни так не проверяли! Да вообще никого так не…
– Безобразие. – Ри злился до сих пор. – Ну и хамское местечко. Я уже жалеть начинаю, что мы поддались на ваши уговоры.
Володя отвел взгляд. Видно было, что парень огорчен и рассержен, – но, если вдуматься, что он мог поделать?
– Ладно, ребята, – примирительно улыбнулся Ит. – Действительно, не надо. Ерунда же. И потом, Ри, Терра-ноль была тоже тем еще хамским местечком, но мы почему-то не жаловались.
– Распустились на Окисте, – подтвердил Кир. – Расслабились. Сплошные здрасти-пожалуйста, простите-извините. Чего такого-то, не пойму?
– Кир, я не люблю, когда мои вещи ворошат самым наглым образом, при этом задавая совершенно идиотские вопросы. – Скрипач, впрочем, уже успокоился. – Ладно, проехали… Володька, выше нос, блин! Проехали, говорю. Все. Баста. Аут. Довольно.
– Ох… – парень тяжело вздохнул. – Ну, проехали и проехали. Вот наша машина. Поведу я, с вашего позволения. Вам еще права надо будет подтвердить, но это завтра.
– Завтра так завтра, – покладисто согласился Ит. – Ничего автобус, здоровый какой. Импортный?
– Американский. – Володя провел по сенсору двери «ключом» – матово-зеленый шарик на цепочке. – У нас такие большие не делают, считается, что они не нужны. Ну, в общем, правильно считается. Город и так перегружен, а если все начнут на таких дрынах ездить, вообще места не останется.
Пока укладывали вещи, Ит отошел в сторонку, огляделся.
Он уже чувствовал… несмотря на то что стоянка была закрытой, он уже ощущал – то самое. То, что было главным.
Миры Сонма действительно были особенными – если знаешь, что именно надо чувствовать. Как картинка-загадка, они оставались загадкой лишь до того момента, пока глаз не выхватывал «спрятанное» изображение.
Вот и сейчас…
Сколько же их было? Не так много, если вдуматься. Террана, Онипрея, Терра-ноль, Сод. Земля, которая была в старых считках. Квинта… Как жаль, что они в молодости, до Терры-ноль, не задумывались о том, что объединяет эти миры! Как жаль, что столько лет ушло по сути дела впустую – и как обидно за свою же душевную слепоту.
Можно же было, наверное, понять это раньше.
Но нет. Не поняли. Не ощутили. Не разобрались.
Сонм и Сонм, и что такого? Группы похожих языков, сходное историческое развитие… курьез мироздания, а про языки так и вовсе хорошо, потому что не надо адаптировать гортань, да и маска «подсаживается» в русской группе на порядок легче.
Идиоты… нет, какие же все-таки идиоты…
Эта реальность, огромная, как само небо, была все время рядом – а они, придурки, копались в грязи, не замечая и не понимая, что оно – тут, протяни руку и прикоснись.
Когда он начинал писать монографию, он постоянно спрашивал и себя, и окружающих – что чувствуется? И вообще, возможно ли это выразить словами? Да, именно словами, а не тем тихим пониманием, обожанием, не имевшим объяснения, которое посещало каждого из них при одном лишь упоминании… о чем?
Сейчас…
Там, за стенами стоянки, было оно – то самое.
Он прикрыл глаза, глубоко вдохнул.
Ознакомительная версия.
