– Я знаком с некоторыми из вас с первых дней вашей службы, начиная с бригадира Хайема, – он указал на подремывающего пожилого человека, сидящего в огромном туго набитом кресле, – до некоторых из вас, младших офицеров. – Аль-Хайким был рад, что Левон не посмотрел в его сторону. – И вы, в свою очередь, меня знаете. Я не дипломат и совершенно не способен к долгосрочному планированию. Бей прямо, не отклоняйся! – таков был мой девиз, еще когда я был мелкой рыбешкой. Он мне неплохо послужил. Я все еще здесь, все еще в оригинальном издании. – Он широко открыл рот. – Если не считать этих керамических жевалок.
Некоторые из присутствующих невольно рассмеялись.
Левон понизил голос:
– Производства О'о'йана.
Смех смолк.
– Война закончилась. Этого мы добились. Мы, люди. О, конечно, мы получили немалую материальную помощь от Узора, и массуды тоже повоевали, но это мы повернули ход событий. Ни одной расе не отнять у нас этого. – Но дело в том, что никто из них не хочет ничего нам дать взамен. Какое место займем мы теперь, когда работа, которую мы выполняем лучше всего, больше не нужна?
Кто-то из комнаты произнес:
– Я слышал, что Мазвек уже подал заявление о вступлении в Узор.
Послышался всеобщий ропот изумления.
Левон глубокомысленно кивнул.
– Наши прежние противники. Мы им перья пощипали на Летанте-2 и Коршууке. А теперь их приглашают вступить, а мы все еще стоим в сторонке с глупым видом, как уродина, которая ждет приглашения на танец. Он упер руки в бока и пристально обвел всех взглядом.
– Это если считать, что спустя полстолетия еще останется Узор, который пригласит кого-то на что-то. Без Назначения, против которого все они объединялись, вся система может рассыпаться. Она уже сейчас начинает трещать. Знаете, что это означает? Без надежных, традиционных межзвездных связей, вроде тех, что существуют между гивистамами и о'оми, например, все обжитые людьми миры мгновенно превратятся в галактические задворки. У нас нет ничего, что было бы нужно кому-то еще, и они не будут обязаны иметь с нами дело. Ничего себе благодарность за несколько столетий крови и жертв! О, анархии не будет! Для этого они слишком цивилизованны. Просто, если принять во внимание расстояния между звездами, все станет намного свободнее. И мы будем без помех плавать где-то с краю. Никакой галактической империи для человечества, как считали некоторые писатели в давние дни. Какая, к черту, империя! У нас даже и второстепенной роли не будет. Нас просто снова будут игнорировать.
– Может, существует доля и похуже, но я в этом не слишком уверен. О, человечество, конечно, выживет. У нас будет своя маленькая ассоциация миров с центром на старушке-Земле. Если, конечно, нам удастся не погубить самих себя. Неспокойствие – первое на это указание. Психосоциальные призраки нашего замкнутого одинокого прошлого. Тем временем остальная часть Галактики будет снова отталкивать нас – этого им всегда хотелось. Теперь он уже убеждающе жестикулировал. Аль-Хайким впервые обратил внимание, как обезображены и испещрены шрамами его руки, многократно восстанавливавшиеся при помощи регенеративной гивистамской хирургии.
– Как вы, наверное, уже догадались, я немало размышлял над послевоенным будущим человечества. По правде говоря, я думал об этом с самой Великой капитуляции в Аиле и Эиле, наблюдая и записывая, и могу сказать вам, что мне не нравится то, что я вижу. Я могу также сказать вам, что лично я, после того, как помог победить Амплитур и его союзников, не готов пассивно принять это будущее.
Гневно сжав зубы, он потряс кулаком.
– Это мы положили конец Назначению! Мы добились победы! А теперь от нас ждут, чтобы мы кротко вручили ее другим и без протеста отковыляли в забвение!
Поднялся задумчивый подполковник Стумбо. Он был знаком с Левоном дольше всех, дольше даже, чем Хайем.
– Я так понимаю, что ты что-то задумал, Николас. Военную диктатуру?
Его нахальный вопрос был встречен несколькими нервными смешками.
Левон снова заулыбался.
– У тебя всегда был вкус к мелодраме, Рашиди. Даже в бою. – Подполковник невесело улыбнулся. – Нет, у меня нет подобных планов. Несмотря на мой небольшой рост, я не мечу в Наполеоны или Мак-Артуры. – Теперь уже смех звучал решительнее. – У меня нет желания править империей – военной или какой-то иной. Я только хочу добиться, чтобы после всего, что мы сделали для народов Узора, человечество получило бы достойную награду.
Аль-Хайким увидел, что теперь они все поддерживали генерала. По крайней мере, большинство. Конечно, женщин и мужчин, которые сидели здесь сейчас, с самого начала тщательно отобрали, надо полагать потому, что Левон или кто-то другой решил, что они готовы принять его слова. Интересно, что сделал он, Аль-Хайким, чтобы попасть сюда. Сначала объяснение, потом атака, потом отрицание. Очень эффективный метод, который Левон убедительно применял.
– Больше тысячи лет Узор был эффективной организацией, – говорил тем временем Левон. – Лично я не люблю хаоса. Я считаю, что Узор надо сохранить. Если будет необходимо, то вопреки его собственному желанию. Это не несбыточное желание. Я считаю, что это можно сделать, и, по-моему, мы можем помочь это сделать. Я также считаю, что мы должны получить справедливое место в той структуре, которая в результате возникнет. Не только мы, но и Мазвек, и Т'ретури, и все остальные, которые были союзниками Амплитура. Черт возьми, если несчастные полудурки-лепары заслуживают полного членства, почему не мы?
На этот раз одобрительный хор нельзя было назвать сдержанным. Левон удовлетворенно кивнул.
– Как все это будет осуществлено, генерал? – спросил кто-то.
Левон посмотрел на спрашивавшую:
– Я всего лишь простой солдат. Я начал с работы над полевыми укреплениями и боезапасом и продвинулся по званиям, но не по утонченности. Я, к дьяволу, не философ. Я могу отдавать приказания, но на нововведения не способен.
– Есть под рукой подходящий с'ван? – пошутил кто-то. Раздались редкие смешки.
– Нет. Не думаю, чтобы с'ваны с одобрением отнеслись к каким-либо попыткам сохранить Узор нашими методами. Но здесь присутствует некто, мой гость, представляющий школу мысли, которая не уступает с'ванам в том, что касается осуществления прогнозов. Несмотря на вашу первоначальную реакцию и ваши личные мысли, я был бы благодарен, если бы вы выслушали его с полным вниманием. – Тут он пожал плечами. – Потом каждый может сам решать, что думает по этому поводу.
Он повернулся направо. Люди с любопытством подались вперед, глядя, как открывается дверь в следующий зал. Хотя Аль-Хайким не сразу увидел входящего, до него явственно донеслись изумленные восклицания тех, кто видел. Потом, когда гость Левона попал в его поле зрения, он увидел и сам. Гость прошел в глубь комнаты.
