я слушаю.
Рина с трудом подбирала слова.
— Товарищ подполковник, мы не ваши подчиненные. Мы уйдем. Сами. Но нам нужно время.
— Приказ уходить, солдат, не касается ни тебя, ни тем более твоих друзей. Изгой же должен уйти.
— Изгой? — Рина оглянулась на Босого в поисках поддержки. — какой изгой? Мы никакого изгоя не знаем.
— Ты же не умерла, котенок мой. Не умерла! — Зоя тихо плакала. — Я чувствую тебя. Ты же живая. Посмотри на меня, Ласонька, посмотри, котенок мой. Посмотри.
— Не лезь не в свое дело, солдат, — офицер навис над Риной. Бойцы собрались за его спиной, образовав полукруг.
— И вправду, леди, — Винник протянул руки, пытаясь успокоить назревавший конфликт, — офицер не так уж и не прав. Я действительно обещал господину подполковнику…
— Ты еще здесь?! — рявкнул офицер. Капельки слюны из его рта осели на лице старика. — Пошел вон! Пошел вон отсюда, или я выпущу в твое сморщенную морду полную обойму!
С трудом сохраняя контроль над собой, Рина положила на плечо подполковника ладонь. Сказать она ничего не успела. Бойцы вихрем налетели, скрутили руки и согнули в три погибели.
— Я ухожу! — Винник уже шел спиной вперед, оглядываясь, чтобы не оступиться. — Я уже ухожу. Уже ухожу. Уже. Ушел. Рина, ловчий, ничего не бойтесь. Я привел вас именно туда, куда хотел. Оставайтесь здесь. Они хорошие люди. Все будет хорошо.
— Ты же не умерла, котенок мой. Не умерла! — Зоя монотонно покачивалась над телом Ласки. — Посмотри на меня. Ну что же ты не смотришь?
Босой слышал ее голос, но не понимал смысла слов. А понял бы — не сумел бы встать, чтобы подойти и успокоить. Тело подрагивало, переполненное затмевающей все энергией. В голове звучала музыка, красивая и торжественная, какая могла бы звучать на небесах, в обители бога, если только святые старцы не врут, и боги на самом деле существуют.
Музыка зазвучала, как только он провернул так и торчавший между ребер грраха нож. Первые аккорды оказались настолько мощными, что свалили ловчего с ног и больше не дали подняться. Будто звучал не таинственный музыкальный инструмент, а само его тело вибрировало в такт нотам. Спасибо за внимание к книге. Продолжение будет опубликовано в ближайшее время.
Музыка зазвучала, как только он провернул так и торчавший между ребер грраха нож. Первые аккорды оказались настолько мощными, что свалили ловчего с ног и больше не дали подняться. Будто звучал не таинственный музыкальный инструмент, а само его тело вибрировало в такт нотам.
Перед глазами всплыли расположенные кругом множество разноцветных сфер. Над ними белела гррахская цифра "1". Босой мысленно прикоснулся к ближайшей, цвета крови. Сфера увеличилась в размерах и обросла переплетающимися между собой отростками-лучами, словно внутри росло выпустившее корни наружу старое тысячелетнее дерево. Босому захотелось рассмотреть один из корней, и картинка еще раз увеличилась. Лучик изгибался, переплетался с другими. На месте переплетения возникали круглые утолщения-наросты. Весь лучик, а особенно наросты, пестрел гррахскими значками, и чего не коснешься — линии корня, нароста или отдельного слова — все разворачивалось длинным текстом, тут же устремлявшимся вверх, показывая все новые и новые строки.
Музыка звучала, пронизывая каждую клетку тела.
Босой отдалил от себя красную сферу и увеличил соседнюю, темно-синию. Они встала в центр и приблизилось. Эффект был тот же самый — лучи-корни, утолщения и бесконечный убегающий в небо текст. За темно-синей следовала просто синяя сфера, за ней голубая, темно-зеленая, зеленая, едва зеленоватая… И ни одно из висящих над ними слов ловчий не понимал.
Очевидно, что ему предоставлялся выбор. Вот только выбор между чем?
Единственное сочетание гррахских значков, которое Босой однажды встречал, висело рядом с темно-синей сферой, так крупно, что казалось ее основной сутью. Это же слово являлось одной из частей многосоставного имени грраха, который однажды, умирая, подарил человеческому ребенку интерфейс.
Босой запустил сферы по кругу. Они сделали несколько оборотов и остановились красной к нему. Еще один запуск и снова ближней оказалась красная. Интерфейс словно подсказывал правильный выбор, но синяя, с частью имени грраха, казалась роднее. Босой приблизил ее, еще раз рассмотрел, отдалил и придвинул к себе красную.
Кровь, так кровь. Повеяло силой и жестокостью. Горящая сверху единичка превратилась в звездочку и втянулась в сферу.
Музыка стала тише, мелодичнее, в ней исчезла торжественность, зато появилась мощь и множество низких, грубых нот. Под нее больше не думалось о боге, скорее о великих битвах, о поднятых над головами мечах и тысячах летящих стрел.
Босой вызвал интерфейс, но вместо привычных страничек-вкладок перед ним возникла сфера. Теперь одна-единственная. Нижняя ее часть оказалась разбитой на шесть равных долей с гррахскими надписями: сила, скорость, реакция, интеллект, стойкость и еще одной, которую ловчий так и не перевел. Из нижней вершины сферы сквозь каждую из долей прорастало по одному лучику-корню, на каждом из которых красовалось по три утолщения. У силы и стойкости светились все три "нароста", у скорости и интеллекта — по два. У реакции — только одно. Все согласно их прокачке того времени, когда они отображались как шкалы.
Босой мысленно коснулся второго по счету утолщения на лучике интеллекта. Перед глазами всплыл калькулятор. Касание второго утолщения на корне силы придало пальцам такую знакомую мощ мгновенного усиления. Выносливость ожидаемо просела на двадцать процентов.
Все прежде интуитивно вызываемые способности интерфейса теперь обрели понятную визуализацию. Босой подцепил взглядом значок рывка с лучика скорости и вывел его вниз, на границу зрения. Получилось. Коснулся его и почувствовал дрогнувшие мышцы. Выносливость просела на двадцать процентов.
Но не только прокачанные вместе со шкалами способности теперь стали доступны для взгляда. Верхняя полусфера разбилась на три равные по высоте части. И все они — на те же равные шесть частей, но каждая оказалась разделенной на еще более мелкие дольки. Некоторые из них, в нижней трети, светились, и из них росли собственные лучики, но большинство из долек было неактивно.
Ровно идущие снизу основные лучики-корни, в верхней полусфере множество раз изгибались, переплетаясь в самых замысловатых фигурах. И в тех местах, где они соединялись с лучиками верхней сферы, возникали новые утолщения, и каждое из них можно было подцепить, вывести перед собой, расположить в любом месте перед глазами и активировать.
Босой коснулся одного из значков, наугад. Глаза ослепил нестерпимо яркий свет, как бывало, когда он из полной темноты подземелий, где блуждал без лампы, выходил под солнце. Босой мысленно обозвал его "ночным зрением". Гррахская надпись исчезла и заменилась на человеческую. Скрыв сферу-интерфейс,
