которой пользовался еще на Кавказе, с ноткой довольного злорадства внес предложение.
- Господа, а ведь неприятель очень удачно подставился! Дальность стрельбы наших орудий гораздо больше. Они сейчас стоят на якоре, машины не готовы к немедленной работе, поэтому быстро сменить позицию не смогут... Юрий Александрович, может угостим джентльменов? Чтобы не лезли, куда не просят.
- Да я и рад бы, Иван Андреевич. Но... Нельзя! По двум причинам. Во-первых, это хоть и липовые, но парламентеры. Снова поднимут визг, что мы открыли огонь по белому флагу. А во-вторых, если хоть кто-то из этой четверки сбежит, то сообщит реальную дальность стрельбы наших пушек, и господа европейцы могут поостеречься идти к Одессе. А в наши планы входит как раз обратное.
- Но почему, Юрий Александрович?!
- Только здесь мы сможем заманить противника под огонь береговой артиллерии, и держать его под огнем максимально долго, чтобы нанести наибольший урон. Точность стрельбы из палубных орудий, что уж греха таить, сильно зависит от погоды. Поэтому здесь мы можем в наибольшей мере использовать свои преимущества в точности и дальнобойности стрельбы.
- Хм-м, пожалуй... Юрий Александрович, ваш батюшка велел все вопросы, касающиеся артиллерии, согласовывать с Вами. Вы не станете возражать, если я в ходе боя буду находиться на одной из наших береговых батарей? Так я выясню максимум из возможного, что очень пригодится при дальнейших разработках как морской, так и береговой артиллерии.
- Не возражаю, Иван Андреевич. Лучше всего займите позицию южнее Карантинной гавани, задействовав обе батареи. Оттуда ваши пушки точно достанут до неприятеля. К Пересыпи он сразу вряд ли сунется, там нет ничего, заслуживающего внимания. А если попытается высадить десант возле Пересыпи, то его встретит полевая артиллерия и пехота. Хоть там пушки небольшие, но палить картечью по шлюпкам, - как раз подходящая для них цель. А мы же здесь займемся крупной дичью. Старайтесь в первую очередь выбить паровые корабли.
- Интересно будет попробовать... Я ведь по кораблям раньше никогда не стрелял. Да и как вы, моряки, умудряетесь вести огонь с качающейся палубы, еще попадая при этом в цель, ума не приложу.
- Так может сейчас попробуете, Иван Андреевич? Как англичане с французами появятся?
- Благодарю покорно, Юрий Александрович, но сейчас не до этого. Я человек сухопутный, и лучше займусь делом, которое хорошо знаю. А практические стрельбы в море проведем, когда неприятеля прогоним. Мне самому интересно.
Между тем, шлюпка под белым флагом уже подходила к молу, и снова ей не дали войти в гавань, а встретили на подходе. О чем там говорят, неясно, но скорее всего, привезли письмо от адмирала Даднаса с таким же содержанием. Может слова будут другие, но смысл тот же. Соваться со своими советами к Остен-Сакену не буду, но когда англичане уйдут обратно, поговорю с Новосильцевым, чтобы дров не наломали. А то, могут погнаться за сиюминутной выгодой, и всю задумку похерят.
Когда ответ был получен, и англичане убрались восвояси, я понял, что пришла пора действовать. А то, как бы наши «морские ополченцы» не начали геройствовать, решив наказать зарвавшегося врага за его наглость. Отправился в управление порта, чтобы поговорить с Новосильцевым. И как оказалось, вовремя. Он уже собирался вызвать всех капитанов нашей «хулиганской флотилии» для обсуждения вопроса атаки на вражеские пароходы. Чем меня и обрадовал.
- Юрий Александрович, Вы оказались правы! Эти так называемые цивилизованные европейцы обвинили нас в стрельбе по белому флагу!
- А я Вам что говорил, Георгий Вадимович? Мы для них азиатские варвары, которые никогда не смогут стать вровень с европейцами. Что они конкретно хотят? Не просто так же опять парламентера послали.
- Выставили нам претензии и требуют объяснений. Вот я думаю, как им более доходчиво объяснить. Заодно ваши новинки опробуем.
- Георгий Вадимович, я бы очень попросил Вас не спешить. Разрешите высказать свои соображения?
- Слушаю, Юрий Александрович. Признаю, что ваши советы оказываются весьма дельными.
- Трогать этих четверых нам нежелательно. Иначе спугнем крупную дичь. Вполне допускаю, что мы можем их легко уничтожить, атаковав всем отрядом. Но это приведет к тому, что англичане и французы могут отказаться от визита в Одессу. И мы лишимся фактора внезапности. Если же мы будем просто наблюдать с берега за ними, не проявляя активности, то они могут сделать неверные выводы. Что дальность стрельбы наших новых пушек, о которых они прекрасно знают, недостаточна, чтобы обстрелять их на якорной стоянке. Что наш одесский отряд, состоящий из коммерческих пароходов со штатскими командами и с малокалиберными старыми пушками, не имеет реальной боевой ценности, и годится только турецкие купеческие посудины гонять. Что мы, почти при двукратном превосходстве в численности, и находясь рядом со своим портом, не рискнули их атаковать. Поэтому и опасаться в Одессе нечего. Хоть и не уверен, но рискну предположить, что когда эта англо-французская армада заявится сюда, в выдвинутом нам ультиматуме обязательно будет пункт, требующий передать господам европейцам не только все английские и французские суда, находящиеся в порту, но и русские. И в первую очередь — все пароходы.
- Это ведь называется грабеж средь бела дня!
- А Вы еще не поняли, с кем дело имеете?
- М-м-да... Озадачили Вы меня... А я уже думал, как их отсюда не выпустить,
