Ознакомительная версия.
Он сходил к очагу, притащил котел и послушно добавил воды в чаши. Восемь рук схватили их и опрокинули ароматную жидкость в голодные глотки. Гм-м! На вино он тоже не поскупился. Игрр налил нам снова. И только тут я заметила, что он стоит возле нас, словно служанка в харчевне.
– Садись! – указала на лавку. – Поешь! Сами нальем.
Он кивнул и подчинился. Ел он, как я заметила, мало: пощипал сыра с хлебом, пожевал ломтик ветчины, обглодал крылышко каплуна. Зато девочки жрали. Воробышек после того, как ветчина кончилась, схватила оставшуюся кость и стала с урчанием ее обгладывать. А что вы хотите? Преторианки постоянно голодные. Хорошо поесть им удается нечасто. Только за пределами лагеря, если есть на это деньги, или дома. Но в Рому нас отпускают редко…
Еды в мешке Игрра оказалось много, но мы умяли все, даже крошки подобрали. Сама не поверила, когда увидела пустой стол. Осоловели так, что тяжело было подняться. Сидели, поглядывая на пришлого. А он положил ладонь себе на грудь.
– Меня зовут Игрр. Тебя, – он указал на меня, – я знаю: Лиона. А остальные?
– Говори мне Пугио, – поправила я. – У нас принято обращаться по прозвищам. Это Воробышек. Рядом с ней – Ворон, дальше – Череп, с краю – Бычок. Остальные – Пестик, Лошадка и Заноза…
Игрр, слушая представление, улыбался. Для посторонних это всегда так. Прозвища в когорте необычные. Та же Воробышек, к примеру, выше каждой из нас на голову. Ворон – беленькая, у Черепа круглое личико с ямочками на обеих щеках. Бычок – самая маленькая и худенькая в контубернии. И самая молоденькая, к слову – ей всего пятнадцать. Мне на три года больше.
– У меня нет прозвища, – сказал Игрр, когда я закончила.
– Дадим! – успокоила я. – Завтра покажем место в строю, расскажем, что и как делать. А сейчас – спать! Твое место…
– Рядом со мной! – подскочила Бычок. – С тех пор как Жердь ушла, оно пустует.
– Ага! – хмыкнула я. – Будешь к нему ночью жаться, а мы это слушать? Помнишь, что сказала трибун? Игрр ляжет на моей койке, а на свободное место рядом с тобой – я. Можешь жаться ко мне.
Все, кроме Бычка, захохотали.
– Спасибо за угощение! – сказала я Игрру.
– Всегда пожалуйста! – поклонился он.
Он всерьез или издевается? Так и не решив, я махнула рукой. Девочки расползлись по спальным местам. Игрр сбросил калиги и лег в мою койку. У меня там матрас, набитый шерстью, а не соломой, как у остальных. И подушка мягкая. «Завтра поменяю! – решила я, вытягиваясь на жесткой соломе. – Сейчас как-то не с руки…» Я не заметила, как уснула: хорошее вино принес пришлый…
***
На следующий день были маневры. Когорте велели разбить лагерь: вырыть ров, насыпать вал, соорудить частокол и установить внутри палатки. Еще и дорожки между ними песочком посыпать. Со всем этим предстояло справиться за полдня. Мать любит такие задания. В ее представлении преторианец должен уметь все: ходить строем, сражаться, готовить пищу и устраивать лагерь. Плевать ей, что треть девочек – дочки сенаторов или магистратов, а вторая треть росла в домусах, а не в инсулах. В когорту силой никого не тащили. Пришла, так не пищи!
Мы и не пищали. Копали, обтесывали, забивали. Пришлый не отставал. Наравне со всеми бросал землю, таскал колья и заколачивал их в вал. К обеду возле нашего контуберния перебывала, наверное, вся когорта. Каждому хотелось глянуть на необычного легионера. Я напускала на себя суровый вид и покрикивала на Игрра: пусть знают, кто над ним главный! Пришлый не обижался: послушно бежал помогать, менял топор на лопату и наоборот. И хотела бы придраться, да не к чему. Даже Руфина, понаблюдав, заметила мне:
– Хороший выйдет преторианец! Ты уж не зверствуй! Тебя-то он пощадил…
Лучше бы промолчала!
К обеду случился ливень, и в казармы мы топали, перемазанные с головы до ног. Предвидя это, я выделила Бычку, дежурившей в тот день, асс на помывку. Малявка поручение выполнила. По возвращении нас ждала натопленная баня и котел горячей воды. Девчонки, узнав, сорвали с себя одежду и с радостным визгом рванули мыться. Игрр остался у дверей.
– Ты чего? – удивилась я.
– Потом, – сказал он.
– Вода кончится, – покачала я головой. – Думаешь, оставят? – я указала на дверь, из-за которой доносился вопли и шлепки по голым телам. – Или боишься, что изнасилуем?
– Опасаюсь! – улыбнулся он. Надо же! Какой стеснительный!
– Никто не смеет ослушаться трибуна, – успокоила я. – И тем более никому не хочется розг. Ты преторианец, а не лупа. Не тронем!
– Но разглядывать будете? – уточнил он.
– Само собой! – кивнула я.
Он улыбнулся и потянул через голову тунику. Наше появление заставило контуберний умолкнуть. В казарменной бане не слишком светло, но разглядеть, как сложен пришлый, труда не составило. Я и прежде видела, что у него сильные руки и ноги, но то, что он весь окажется настолько хорош… Статуя с форума, только живая! Мне вдруг захотелось коснуться этих бугров под гладкой кожей, ощутить их упругость и силу. Наверное, нечто подобное испытали и девочки: они напряглись и шагнули навстречу. Это заставило меня прийти в себя. Из-за спины Игрра я показала кулак, и все сделали вид, что моются.
Игрр окатил себя водой из ковша, взял свободную губку и стал намыливаться. Я подошла к нему.
– Потру спину!
Он протянул мне губку и склонился над мраморной лавкой. Я отбросила губку и стала тереть ему спину руками. Он не возражал. Когда я закончила, он выпрямился и указал на лавку.
– Теперь ты!
Я послушно согнулась. К сожалению, губку он подобрал и тер спину ею. Когда я распрямилась, у лавки стояла очередь. Девочки держали в руках губки. Игрр не отказал никому. Когда последняя из нас распрямилась, все увидели, что фаллос Игрра вздыбился – совсем как у статуй на форумах. Девчонки восторженно взвизгнули и окружили пришлого. Игрр прикрылся руками.
– Не бойся! – хмыкнула я. – Они всего лишь потрогают – на удачу.
– Я не статуя! – отрезал Игрр. – Незачем меня лапать!
Девочки разочарованно отошли. «Грубиян! – подумала я. – Контуберний – это семья, все в нем, считай, родственники. С тебя убыло бы, если б потрогали?» В тот же миг я сообразила: пришлому нашлось прозвище. У преторианцев принято наоборот, но ведь Игрр сам по себе – исключение. Будет Недотрога.
За ужином Игрр вновь испортил настроение. Проглотив ложку каши, скривился.
– Недоварена, – сказал недовольно. – И пересолена.
Бычок, дежурившая в этот день, вспыхнула. Она ведь так старалась! И в миску Игрра кусочков копченого сала больше бросила – все это видели. А он, можно сказать, в лицо ей плюнул…
– Завтра будешь дежурным! – распорядилась я. – Возьмешь у меня деньги и накормишь нас правильно.
Ознакомительная версия.
