Ознакомительная версия.
И, едва не свалившись, взмахнул руками на краю дупла.
Крым был за спиной, вниз покато уходила Арка. Двое омеговцев закрепляли на стволе динамитные шашки — дюжина длинных зажигательных шнуров сходилась в толстый жгут. Если поджечь его в нужный момент, то шашки взорвутся, когда трициклы будут под раскидой, и машины просто завалит.
Я направил на солдат самострел, но они, конечно, услышали выстрелы и были наготове. Один присел, вскинув карабин со штык-ножом, другой, зубами оторвав большую часть шнура от шашки в своей в руке, щелкнул огнивом и поджег оставшийся огрызок.
За спиной раздалось пыхтение Ефима, помогавшего идти Гену.
Мы с омеговцем выстрелили одновременно. Отдача качнула меня назад, пуля просвистела возле уха. Дробь из двух стволов ударила в солдата, часть дробинок задела второго. Стрелка сбило с ног, другой с криком упал на колени, потом завалился набок, но перед тем успел швырнуть шашку.
Она взлетела по крутой дуге.
— Сид! — крикнул Ефим над самым ухом.
Я подскочил, пытаясь поймать динамит, но не сумел ухватить. Шашка чиркнула по пальцам, пролетела над головами и упала в проходе сзади.
— Вниз! — заорал я, прыгая.
Грохнул взрыв. Я не рассчитывал свалиться на раненого омеговца, но попал прямиком на него и, должно быть, переломал бедняге половину костей. Перекатился в сторону, увидел падающих Ефима с Геном и вспышку огня над ними, встал на колени.
От края Арки, занося карабин, ко мне бежал Влас.
С воплем Ефим растянулся на камнях. Ген спрыгнул более ловко и сразу приподнялся. Спина и бок его были обожжены взрывом, по плечу текла кровь.
Я выдернул револьвер из кобуры лежащего омеговца. Влас выстрелил, пуля попала в оружие, оно дернулось в пальцах, будто живое. Меня толкнуло, револьвер выпал, а здоровяк с разбегу навалился на меня и обхватил за плечи, пытаясь резануть штык-ножом по шее.
Когда помощник Миры повис на мне, его правая ступня оказалась у меня между колен, и я вцепился в нее. Выкрутив, рванул что было сил и стащил Власа с себя. Он упал на спину, стукнувшись затылком об основание ствола, я вывернул его ногу, но он пнул меня другой и отбросил. Карабин отлетел далеко в сторону.
Влас поднялся и шагнул ко мне с ножом. Я зашарил вокруг, не находя оружия, сунул руку в карман, нащупал что-то твердое…
— Говорил же, мутант, что сам тебя убью! — Помощник Миры встал надо мной, занося нож.
Я выпрямился, и тут сбоку в здоровяка врезался Ген. Разогнавшись, смуглый ударил Власа головой в бок, тот покачнулся, и тогда я засадил ему углом губной гармошки по лицу.
И попал в глаз. Под гармошкой хлюпнуло, Влас заорал так, что откликнулось эхо у основания горы. Нож брякнулся о камень, Ген схватил его и приподнялся, отведя руку, чтобы метнуть… но передумал.
Влас пятился, ревя во всю глотку, прикрывая глаз ладонью, а по щеке сползало что-то красно-белое, слизистое.
Он достиг края Арки, оступился, взмахнул руками и провалился вниз.
Ефим всхлипывал и причитал, держась за левое колено. Ген встал. Шагнув к краю, я выглянул.
— Видишь его? — спросил смуглый. — Мог застрять в корнях.
— Нет, не видно. Кажется, упал в пустыню.
Я повернулся к нему, собираясь сказать, что делать дальше, но он и сам догадался — вытащил из-за пояса толстую трубку, ударил капсюлем о камень и поднял над головой.
С шипением из трубки выстрелила дымовая струя, миг спустя высоко в небе вспыхнул огонь. Тихо гудя, багровый клубок поднялся еще выше и стал падать, все дальше отклоняясь в сторону. Красные отблески легли на наши лица, дерево и камни вокруг. Не обращая внимания на стоны Ефима, я повернул Гена к себе спиной. Обожгло смуглого не так уж и сильно — хорошо, что там не граната взорвалась, не было осколков. А вот пуля застряла в плече: выходного отверстия не видно.
Вверху загудели моторы, звук быстро приближался.
— Помогите! — взмолился Ефим, пытаясь подняться.
— Плечо замотать надо, — сказал я Гену, направляясь к старшине. — И замазать, есть такие особые мази из грязи с берегов горячих озер, с воском и молотыми листьями пустырника. В машинах были аптечки?
— С собой ношу, — буркнул Ген.
Световая ракета погасла, а звук моторов нарастал. Мы присели возле лежащего на боку Ефима, Ген надрезал левую штанину старшины. Чекмень того еще слегка дымился на спине — плотная ткань спасла его от ожога. Ген замотал свое плечо лоскутом ткани, осмотрел распухшее синее колено Ефима и достал из кармана кожаный мешочек.
— Вывихнул ногу, не сломал.
— Болит очень! — простонал в ответ старшина. Смуглый извлек из мешочка плоский бутылек, и тогда я сказал, выпрямившись:
— Лечитесь, я их встречу.
Когда я прошел через пещеру с высоким сводом в основании ствола, трициклы вылетели из зарослей в верхней части Арки. Первый, где сидели водитель с Лонгиным, притормозил, и я на ходу вскочил на подножку, схватившись за трубу, служившую воеводе спинкой.
Машины нырнули под дерево. Лонгин сидел, расправив спину и глядя вперед, руки лежали на пистолетах.
— Четверо, — сказал я. — Трое наемников и Влас, помощник моей сестры. Теперь путь свободен, но твои люди ранены.
Лонгин так и не повернул головы. Трициклы остановились, пулеметчик на втором присел за стойкой, поворачивая оружие из стороны в сторону. Я полез в решетчатый короб, в это время гетманы помогли Гену подвести к трициклу Ефима с перемотанным обрывком штанины коленом. Старшина принялся что-то объяснять воеводе, но тот оборвал нетерпеливо:
— Садитесь!
Когда Ефим и Ген, чья спина была серой от мази, оказались наверху, Лонгин хлопнул по плечу водителя, и тот завел мотор. Я достал губную гармошку из кармана, осмотрел угол, вытер о рубаху. Трициклы поехали, и Ефим воскликнул:
— Он жив! Стойте!!
Из-за шума двигателя Лонгин с водителем не услышали его, но мы с Геном обернулись.
На краю Арки стоял Влас, выбравшийся наверх по одному из корней. Шатаясь, вращая целым глазом — на месте второго было темное поблескивающее пятно, — он шагнул к свисающему вдоль ствола жгуту, протягивая к нему руки. Полыхнул сноп искр, и жгут загорелся. Я привстал, чтобы выпрыгнуть наружу, но понял, что не успею, и закричал, перегнувшись через борт короба:
— Ходу! Лонгин, быстрее!
Воевода кинул взгляд через плечо, в этот момент жгут распался, и десяток огоньков побежали по шнурам к развешанным на стволе шашкам. Лонгин прокричал приказ. Колеса взвизгнули, буксуя на влажном мху, и трицикл рванулся вперед, давя заросли колючки. Ефима швырнуло на дно короба, Ген растянулся на лавке. Второй трицикл несся следом. Решетка на штанге позади сиденья раскачивалась, стрелок улегся на ней, широко расставив ноги и обхватив стойку пулемета.
Ознакомительная версия.
