— Тогда пошли.
— Ты милицию вызывать будешь?
— А сам как считаешь? — язвительно поинтересовался Перегуда. — Ясное дело! Что же мне, в огороде его хоронить?
— Откуда мне знать, — пробормотал Горнин как бы про себя. В театре такие реплики обозначают пометкой «в сторону». — У тебя аппаратура сертифицирована?
— И опломбирована!
— А ты хорошо подготовился.
— Не дури, ты прекрасно понимаешь, что я здесь ни при чем.
— Да? А вот я что-то не помню, чтобы эксперту в индивидуальном порядке было разрешено не то что закупать, а даже пользоваться техникой. Как ты это объяснишь?
— Тебе я ничего объяснять не собираюсь, и не надейся. Так ты идешь?
— Ладно. Но пломбы я проверю. И еще одно. Я хочу, чтобы тут поработала моя «нюхачка».
— Зачем? Через полчаса мы с тобой и так все будем знать, без всяких там твоих девок.
— Тогда едем в Подольск.
Несколько секунд Перегуда сверлил своего оппонента огненным взглядом. Сумел бы — испепелил к чертовой матери!
— Я тебя еще раз спрашиваю — зачем? — наконец проговорил он, затолкав внутрь себя свои чувства. Спросил почти спокойно.
— Вообще-то я мог сказать, что это мое условие, и на этом остановиться, но я тебе отвечу. «Нюхачка» брала его след. Все эти дни. И ты, подозреваю, в курсе. Она должна идти по следу до конца. Это ее работа, и она ее выполнит.
— Ищейка? — надменно спросил Перегуда. И уточнил для полной ясности: — Легавая.
Горнин посмотрел на него долгим взглядом. Никакой доброты в нем не угадывалось. Ни на йоту.
— Так кто тебе был этот парнишка? — спросил он. — Будем разбираться?
— Ладно. Я согласен. — Перегуда скривился. — Пусть нюхает.
— Предупреди своих людей, а я сейчас ей позвоню.
— Только побыстрее! Мне еще милицию вызывать.
— Вызовешь, — рассеянно проговорил Горнин, доставая из кармана телефон. — Нам сейчас не о том нужно думать. — Марина? Да, я. Я сейчас на даче у Романа Георгиевича. Срочно требуется твое присутствие. Адрес возьми у секретарши. Жду тебя минут через сорок, а лучше раньше. Пробки? Ну это мы возьмем на себя. Правильно я говорю, Рома? Все, жду тебя. Оба ждем. Ну вот, скоро будет, — сообщил он Перегуде.
— Что-то мне твоя идея не нравится.
— А мне не нравится то, что здесь происходит. Будем сравнивать? И вообще! — заключил Горнин таким тоном, что было понятно: человек нарывается на скандал.
Но Перегуда не спешил поддаваться этой дешевой провокации.
— Тогда пошли смотреть. Или мы здесь будем ждать твою ищейку?
— Ладно. Идем. Только ты предупреди своих держиморд, чтобы ее сразу ко мне провели. И пусть никто сюда не суется!
— Не учи меня! — огрызнулся Перегуда. — Надо Мамонтова с собой взять.
— Это еще для чего? — удивился Горнин, останавливаясь перед дверью, к ручке которой он уже протянул было руку.
— Как образец.
— Еще чего! Видеть его не желаю. Да и смысла нет. У нас есть его маг-код. Не забывай, ведь он в то время под ним ходил. Так что он сам нам не нужен. По крайней мере, пока.
Перегуда подозрительно посмотрел на него:
— Ты считаешь?
— А ты как будто по-другому думаешь?
— Хорошо. Пойдем. Никуда он не денется. Нужен будет — пригласим.
— Вот и я о том же.
Отдав стоящим в коридоре охранникам распоряжения, Перегуда прямо на ходу выбросил «щупальце» вниз, в комнату, где они оставили Мамонтова. Заметив это, Горнин насмешливо спросил:
— Проверяешь свою новую игрушку?
— Не твое дело!
— Конечно. Только, вижу, не доверяешь ты людям. Даже своим.
Они уже спускались по лестнице, и тут Роман Георгиевич не выдержал:
— Что это ты так активно дистанцируешься от него, а? Это наводит на кое-какие размышления.
— Хорошо, если наводит, — ворчливо ответил Горнин. — Ну где у тебя лаборатория? Показывай.
То, что он назвал лабораторией, располагалось в небольшом строении, примыкавшем к задней стене дома, так что со стороны практически не было видно. По типу строения можно было бы предположить, что это типичная садовая постройка, где хранится садово-огородный инвентарь, ну и, не исключено, проживает садовник, может быть, даже с семьей. Ну а то, что дверь массивная, так они здесь все не из фанеры. К тому же некоторые садовые механизмы стоят побольше иной легковушки.
Отперев дверь собственным ключом, Перегуда первым вошел внутрь и дождался, когда гость захлопнет ее за собой, после чего включил верхнее освещение, и тогда стал виден небольшой предбанник без окон, в который выходили три двери. Открыв, опять же при помощи ключа, правую, он, уже не оглядываясь, пошел вперед. Еще одна дверь, на этот раз не стальная, а просто герметичная, и они оказались в довольно просторной комнате, заставленной оборудованием.
Оглядев его, Горнин не то осуждающе, не то с пониманием покачал головой.
— Ну? — спросил Перегуда не без тайной гордости. — Приступим?
На запуск и прогрев приборов ушло минут пять, и все это время гость расхаживал по комнате и с интересом глядел на всю эту машинерию, так же, казалось, далекую от практической магии, как подвал средневекового алхимика от современного химико-перерабатывающего комплекса, как по содержанию, так и по стоимости. То, что находилось здесь, стоило не просто дорого, а очень дорого и производилось в единичных экземплярах. Горнин даже не предполагал, что на территории страны находится комплект оборудования, не только не уступающий имеющемуся в подольской лаборатории, но и, не исключено, в чем-то его превосходящий. Во всяком случае, некоторые образцы были явно новее. И на всех — это Горнин отметил особо — имеются положенные пломбы и заговоры, полностью идентичные оригинальным. Но сам факт существования подобной лаборатории, находящейся в полном распоряжении Перегуды, его насторожил. Он-то предполагал, что это могут быть ну несколько приборов, что ли, не исключено, что бэу. А тут такое. Разглядывая это богатство, Горнин все никак не мог решить, как ему к этому относиться.
— Где ж ты на такое денег взял? А, Рома?
— Достал, — двусмысленно ответил Перегуда, усаживаясь в кресле. — Давай начинаем.
В подобной обстановке как-то неудобно было пользоваться привычно-обиходными словечками типа «след», «отпечаток», «заплатка» и тем более «плевок». В легком гудении вентиляторов и торжественном, чуть ли не алтарном сиянии приборных панелей можно было говорить только «маг-матрица» или, как пишется в официальном заключении, «образец остаточного фона, возникшего вследствие М-воздействия на предложенный объект».
Конечно, работать здесь было не в пример быстрее и удобнее, чем со старыми фолиантами и оберегами, да и результаты получались куда более точными.
