Увидев, что Калита шевелится, Жора произнес:
— Хороший был командир!
Все засмеялись. Калита открыл глаза после того, как ему в рот влили пару капель спирта.
— Фу-у-у… — потряс он головой, сел и тут же охнул.
Болело все: бока, спина, ноги, руки, даже задница.
— Сейчас пройдет, сейчас пройдет… — суетился Чачич, делая ему укол.
Калита задышал ровнее. Боль отступала. Если бы не броня «булат», подумал он, от меня бы ничего не осталось, и спросил:
— Где Дубасов?
— Живой Дубасов, живой, — ответил Чачич. — Со старухой разбирается.
— С какой старухой? — удивился Калита.
— Старуху не убило… — потерянным голосом сообщил Жора.
— Значит, это не старуха! — Калита попробовал было подняться. — Черт знает что, из огня да в полымя!
— Правильно, не старуха, — согласился Чачич, поднося к губам Калиты фляжку с водой. — Скорее всего, «трикстер». Я сталкивался с ними еще во время аварии на ЧАЭС. Один из них возник у нас даже на борту вертолета. Мы тогда посчитали это галлюцинацией. Фотонная штучка. Их тогда много было, этих проявлений. Никто их не изучал.
Калита заставил себя подняться. Постанывая, то и дело замирая, он утвердился на ногах. Промедол слабо действовал. Утихшая было боль снова дала о себе знать.
Улицу трудно было узнать. Она попросту исчезла, так же, как и вышки — все вымело взрывами. А черная стена стояла по-прежнему. Между глубокими воронками, над которыми курился дымок, торчали «старуха-трикстер» и Дубасов.
— Что он там делает? — с тревогой спросил Калита.
— Выспрашивает, — пояснил Жора.
— Что он может выспросить у фантома? — удивился Калита.
— Не скажите, Андрей Павлович, эти «трикстеры» вполне разумны. Лучше спросите у меня, что я увидел на вышке.
— Жора, что ты увидел на вышке? — с невольной улыбкой поинтересовался Калита — уж слишком восторженным выглядел Жора.
— Есть такая ловушка «красная зарубка» или «зарубка судьбы». Очень редкая штука. В основном она окружала реактор.
— Ну и что?.. — нетерпеливо спросил Калита.
— А то, Андрей Павлович, что ловушка есть, а реактора нет.
— Да, странно, — согласился Калита, со все нарастающей тревогой наблюдая за Дубасовым.
«Красная зарубка», «зарубка судьбы», вспоминал он. И вдруг его осенило: это же знак опасности. Все, кто ее видел, погибли. Она появилась минут за сорок до выброса. В воздухе возникли кровавые зарубки. Я тогда думал, что это галлюцинации. Теперь-то, с появлением Дыры, мы сообразили, что это вневременные проявления, связанные с черной материей, капли которой просачивались в нашу реальность. Может быть, из-за этого и произошла чернобыльская катастрофа? А мы — реактор!
— Но это еще не главное, — сказал Жора.
— А что главное?
— Охранник-то был американским морпехом.
— Да ты что?! — удивился Чачич.
— Видать, они эту стену обложили по всем правилам, а потом что-то произошло, и появились «красные зарубки».
— Наверное, и техника от этого сбесилась? — предположил Чачич.
— Ну да, — согласился Калита. — Очень похоже на катастрофу четвертого реактора. Получается, что техника сбежала и стала воевать сама с собой?
— Что-то вроде того, — согласился Калита.
Но тему они развить не успели. Дубасов махнул рукой: мол, все нормально.
— Командир, — услышал в наушниках Калита, — все нормально. Баба-яга приглашает нас в гости.
— Какая баба-яга? — удивился Калита.
— Да вот она стоит.
Калита увидел, что Дубасов показывает на старуху.
— Собирай-ка манатки и мотай оттуда! — приказал Калита.
Сколько раз его спасала казалось бы излишняя осторожность. Но ведь спасала! Хоть и не всех, но он привел их сюда. Значит, кое-чего понял и кое-чему научил.
— Командир, ты не понял, она нас проведет в Сердце Дыры.
— Куда? — еще больше удивился Калита.
— Ну, мы же хотели найти «шар желаний»?
— Ладно, поменьше болтай. Я не знаю, что такое Сердце Дыры.
— А вот она, — Дубасов показал на черную стену. — Сквозь нее мы не пройдем без помощи бабушки.
— Не пройдете, милок, — услышал в наушниках Калита старушечий голос и обернулся за советом.
Дубасов и Жора, конечно же, все слышали.
— Налет может повториться, — тихо предупредил Чачич, глядя в ту сторону, откуда прилетели вертолеты, а потом и ракеты.
— Все равно нам нужно туда попасть, — добавил Жора. — Какая разница, с кем?
Жоре Калита доверял меньше всего. Интуиция у него была под пятой секса и импульсивности суждений. Молод еще был Жора для принятия взвешенных решений. Но на этот раз Калита его послушал. Устами младенца глаголет истина, подумал Калита и стал выбираться из развалин.
— Вот это по-нашему, вот это хорошо, — прокомментировал Жора.
Ох, рано радуешься, ох, твоими бы устами да мед пить, подумал Калита, но ничего не сказал. А еще он подумал, что они этот вход сами бы нашли. Правда, американцы тоже не нашли, а только понаставили вышки. Так что Жора, похоже, прав.
— Не нашли, — словно угадав его мысли, ответил Дубасов. — Эта штука непроницаема. Даже американские ракеты с ней ничего не могли сделать.
— Нечего меня уговаривать, — буркнул Калита. — Все это попахивает большой авантюрой. Держите уши на макушке, крутите головами и думайте. Учил я вас интуиции или нет?
— Но вы же сами говорили, что интуиция не терпит догм, — напомнил Жора, помогая Калите преодолеть последние кирпичный завал перед дорогой, выметенной взрывами.
Я просто за вас всех боюсь, подумал Калита и ничего не ответил.
— Между прочим, — сказал Дубасов, — следы экспедиции, которые мы искали, вели именно сюда.
— Это ничего не значит, — сказал Калита. — Сердце Дыры, могло возникнуть уже после экспедиции. Может, это и есть та Глобула, о которой так спорили наши ученые? И она не за миллиарды солнечных лет от нас, а здесь, рядом.
Старуха оказалась классической бабой-ягой: в платке, длинной развевающейся юбке и почему-то в солдатских ботинках времен нэпа. Вот блузка на ней была странная — словно из какого-то модного бутика, с блестками и яркой расцветки.
— Здравствуй, красный командир, — сказала она.
У Калиты глаза полезли на лоб. Дубасов за спиной бабы-яги подавал ему знаки, чтобы он ничему не удивлялся. Должно быть, бабуля из той, коммунистической эпохи, или даже из времен гражданской войны, решил Калита и ответил:
— Здравствуйте, здравствуйте. Извините, как вас по имени-отчеству?
— Марья Ивановна, — прокаркала старуха.
— Очень приятно, — сказал Калита. — А где же вы живете, Марья Ивановна?
