Ознакомительная версия.
— Подам, — кивнул Генрих, — но не за доносы, а за воровство.
— Что? — эту реплику подала Ольга, что было более чем странно при ее-то подготовке.
— Людвиг, будь добр, зачитай, пожалуйста, показания госпожи Пяст.
— Как прикажешь, командир… — И Людвиг поднял со стола кожаную папку с бумагами.
— Не надо! — остановил его Берг, едва Шустер успел открыть папку. Похоже, Федор Игнатьевич со слабостью справился и готов был «соответствовать». — Давай, Генрих, не будем входить в подробности. Верю, что у тебя все запротоколировано, как следует. В конце концов, ты в своем праве «Мне отмщение, и аз воздам», не так ли? В чем конкретно ты меня обвиняешь?
— Не тебя одного, Федя, а вас с Ларисой вместе, — Не разрывая зрительный контакт, Генрих отступил на пару шагов назад и присел на край столешницы. — Цугом… Впрочем, изволь. Пункт первый, он же главный. Хищение одиннадцати полотен из собрания великой княгини Полоцкой. Тут наличествуют параграфы и пункты Уголовного уложения, трактующие преступления против членов правящей династии, нарушения прав собственности и брачного права, а так же пункт о хищении в особо крупных размерах. Рембрандт, Хальс, Дюрер, Эль Греко… Стоимость похищенного — семь миллионов золотых рублей при самой поверхностной оценке…
«Дюрер? Коллекция великой княгини Полоцкой? Господи, да это же, верно, „Эссе хомо“ и „Портрет императора Максимилиана“!»
— Картины будут возвращены в течение трех дней. Слово офицера! Куда прикажешь, доставить, в Ольгердов кром или в Казареево подворье?
— В Ольгердов кром, — кивнул Генрих. — И добавь к ним, пожалуйста, мой портрет работы Зинаиды Серебряковой.
— Генрих! — протестующе вскинул перед собой руки генерал Берг, — Это совершенно невозможно! Портрет пропал еще тогда! При обыске…
— Он, Федя, пропал в гардеробную твоей жены. Стоит в шкафу за платьями. Ведь так, Ольга Федоровна?
— Ты получишь его назад, — голос Ларисы Антоновны не дрогнул, однако в глазах плавало безумие. До нее начинало доходить, в какое дерьмо окунал их с Федором Игнатьевичем Генрих.
«Бедный, Федор Игнатьевич… Уж лучше бы я вас из чего-нибудь огнестрельного! Всяко лучше, чем это унижение!»
— Есть еще фамильные драгоценности Степняк-Казареевых… — голос Генриха звучал холодновато-нейтрально, но его слова…
— Господи, Генрих! — лицо Ларисы Антоновны пошло пятнами. — Я же была твоей женой, ты мне их подарил!
— Разве? — повернул голову Генрих. — Я дарил тебе другие драгоценности, Лариса, и они, разумеется, принадлежат тебе. Я подарки никогда назад не забираю. Но, видишь ли, вопрос вовсе не во мне. Просто фамильные драгоценности передаются третьим лицам лишь в двух случаях: или с купчей, или с дарственной, заверенной нотариусом. В обычном случае, — кто бы это ни был, жена, дочь или сестра — ими пользуются, но не владеют. Таков закон, и его никто не отменял. Другое дело, если бы я сгинул на каторге. Никто бы, верно, этот вопрос поднимать не стал, и драгоценности остались бы у тебя. А там, глядишь, и закон бы отменили. Республика… Но я жив, как видишь, и я вернулся, да и с республикой пока не срослось. Людвиг, будь добр, зачитай нам пункты обвинения…
— Не надо! — прервал Генриха Берг. — Я все понял, Генрих. Повторяю, ты в своем праве. Чего ты хочешь?
— Прежде всего, я хочу получить принадлежащие мне по праву главы рода Степняк-Казареевых фамильные драгоценности. Все, по описи, хранящейся у адвоката моего отца.
— Хорошо, — кивнул Берг и посмотрел на жену, — Лариса, как быстро ты сможешь возвратить эти вещи Генриху?
— Федор, но… — казалось, Лариса Антоновна задыхается. Впрочем, возможно, так все и обстояло.
— Видите ли, Федор Игнатьевич, — вмешался в разговор Людвиг, — дело в том, что Лариса Антоновна продала кое-что из драгоценностей на сторону. Ей деньги нужны были по срочности, вот она и… Впрочем, не суть важно. Мы эти вещи позже выкупили. А показания свидетелей, купчие и расписки находятся вот здесь, — прихлопнул он ладонью лежащую на столе папку. — У меня в папке.
— Еще пара пунктов обвинения, как полагаешь? — Генрих погасил окурок в пепельнице и в этот момент посмотрел на Натали. Ей показалось, что у него совсем больные глаза. Сжало сердце. Но…
«Но у меня роль без слов…»
— Полагаю, что ты можешь устроить громкий процесс, — сказал после паузы Берг. — Почему не устраиваешь?
— Мы еще не закончили, — Генрих отвернулся от Натали и снова смотрел на «членов своей семьи».
— Людвиг, будь любезен!
— Момент! — Людвиг наклонился и достал из тумбы стола полиэтиленовый прозрачный пакет, в какие полицейские и жандармы складывают вещественные доказательства с отпечатками пальцев. В этом пакете тоже лежал вещдок. Во всяком случае, так решила Натали, глядя на знакомый револьвер. Таким был вооружен в тот памятный день каперанг Зарецкий.
— Что это? — настороженно спросил Берг.
— Это, Федя, боевой револьвер, — учительским тоном объяснил Генрих. Впрочем, он казался сейчас вполне доброжелательным, что никак не соответствовало содержанию его слов. — Волхов 47, знаешь, наверное. А конкретно из этого ствола застрелены, к твоему сведению, товарищ министра внутренних дел Карварский и начальник отдела контрразведки Балтийского флота капитан первого ранга Зарецкий.
«Так вот для чего тебе понадобилась Ольга! Сильный ход… И все это, чтобы отомстить?»
— Чьи отпечатки на револьвере? — спросил разом постаревший лет на десять Берг.
— Вероятно, мои. Я права? — Встала из кресла Ольга.
— Да, Ольга Федоровна, ваши, — подтвердил Людвиг, убирая револьвер в стол. — У нас и свидетели есть. Да, чего уж там, я и сам видел, как вы Карварскому выстрелом в упор череп раскололи. И вот в Генриха Романовича целились, только мы вас разоружить успели. О том, что вы применяли при допросе генерала русской армии методы физического воздействия, сиречь пытали князя Степняк-Казареева, я умолчу. Статья у вас все равно расстрельная, так что можно и не усугублять…
— Что ж… господин Монте-Кристо… — Голос Берга охрип, лицо заливала синюшная бледность. — Вы долго ждали…
* * *
Некоторые скажут, вот так и выглядит миг торжества. Федор, наверняка, об этом и подумал. Лариса тоже. Да, и кто может думать иначе! Возможно, Людвиг, но он не в счет. Он знает правду. Остается только Наташа…
Генрих поймал ее взгляд. Наталья явным образом не поверила в пафос. Она уже достаточно долго находилась рядом, чтобы понять, Генрих может быть кем угодно, но он не граф Монте-Кристо. Однако, даже зная, что это не про него, она и представить себе не могла, какой сюрприз он приберег на конец разговора.
Ознакомительная версия.
