Ознакомительная версия.
Тут раздался изнуренный голос Эрма:
- Как вы задолбали, бабы! Я тут с катушек слетаю от боли, а вы грызетесь. Убейте меня! Старик, ну кто тебя стрелять учил?! Кто тебя учил в живот херачить, сука?!
- Извини, братишка. - дядя Саня почесал седую репу, - Это был экспромт!
Он подошел к Эрму, приставил бластер к его виску и выстрелил. Голова прославленного БОГа взорвалась, как гнилой арбуз. Респект тебе и уважуха, Эрмитаж! Пускай эта крыша станет тебе последним ласковым приютом.
Марта скинула с плеча лазерный винтарь, проверила затвор и повернулась к дяде Сане со словами:
- Спасибо, дед, за царский подгон. Я эту шлюху сама завалю. Сто лет уже об этом мечтаю!
- Ну ладно, девчонки, я пойду. А вы тут дальше без меня. До свидания, дочка! Не печалься, скоро все там будем.
- До свидания, дядя Саня! Береги себя.
Полицейский взвалил на плечо мешок алмазов и побрел к дверям чердака. Марта тщательно прицелилась в меня из бластера и пропела:
- В добрый путь, сучара! Йо-хо-хо.
И спустила курок… А я вошла в «нирвану». Время засмеялось прозрачным смехом хрустального колокольчика и полетело вспять. Дядя Саня отдуваясь вернулся назад и поставил мешок алмазов на крышу дворца. Марта проверила затвор и закинула винтовку за плечо. Окровавленные ошметки арбуза сжались и превратились в голову Эрма. Темнокожая стерва схватила мешок, запрыгнула в гиперлет и задним ходом улетела куда-то вдаль. Эрмитажник поднялся, втянул в себя все внутренние органы и стал как новенький. Дядя Саня приставил бластер к уже несуществующей голове Борма, хрустальные осколки слетелись со всех сторон и превратились в довольную харю саблезубого кота. Мы спустились по лестнице, прошли через дверь каморки и оказались в лаборатории. Зомбо-кошки прокрутили назад всю бойню, оживили яйцеголовых и охрану, и утекли мохнатой рекой в закрывшуюся за ними дверь. Мы спустились на лифте на первый этаж, где нас уже поджидала Катя и ее отчаянные зомбо-пацаны. Дядя Саня сел за стол. Мы вернулись в подвал. Время замерло… И потекло своим чередом.
В конце полутемного коридора виднелся свет. Там находился парадный вход. И скорее всего светилась настольная лампа вахтера. Мы подобрались поближе... Там определенно кто-то был! Его не было видно, так как пост располагался за углом. Но до нас донеслось отчетливое бормотание. Скорее даже пение. Потом все стихло. «Может шлепнуть его?» «Не гони, Эрм! Мне кажется, я его знаю.» Невидимый мужчина вновь запел:
- Где же ты где, звездочка алая? Где же ты где, искорка малая?
Поддавшись порыву я улыбнулась, вышла из-за угла и тоже спела:
- Где же ты где, чувство глубокое? Счастье далекое, где же ты где?
Песня оборвалась и раздался удивленный голос:
- Где-то Там, дочка! Это ты?!
Я подошла к вахтеру и с разгона воткнула четыре пальца ему в живот.
- Здравствуй, дядя Саня!
Пожилой мужчина взвыл от боли, и глаза его начали вылазить из орбит. Я наклонилась поближе и спросила:
- Где зомбо-кошки?
- Здесь их нет! Сегодня ночью их отправили в «Лахту».
Эрмитажник и Катюха ошалело наблюдали эту сцену. Я вытащила окровавленные пальцы из брюха дяди Сани. Обтерла их о полицейский китель и повернулась к друзьям.
- Вот и все! Следующая остановка… «Лахта»!
«Здравствуй, любимая женщина!... Здравствуй, милая Смерть. Пишу тебе из бледно-розовых застенков. В смысле: говорю. Из такого странного места, что даже существование живого гангста-корабля не выглядит странней.
Очнулась я в молекулярной сети. И совсем не удивилась. Человек ко всему привыкает. И не важно, какой у него цвет кожи. Хоть небесно-голубой, хоть бледно-розовый. Много лет назад жила на Земле клевая расса… Так они вообще были черные, прикинь?! Эти парни только тем и занимались, что курили траву, палили из огромных пушек, трахали черных грудастых сучек и сочиняли баллады о своем житье-бытье. О том, как они долбят косяки, стреляют из волын во все подряд и натягивают своих печальных сук. Потом они перешмаляли друг друга из-за баб и наркоты, и стали классикой. Подарив бледно-розовым парнишкам симфонию черного гетто - гангста-рэп.
Я сидела на железной койке в отдельно взятой железной клетке. В соседних «аппартаментах» парились на нарах мои любимые космические негодяи. Кукла Банш, Костыль и Паштет. И только Тупака не было видно. Либо его разобрали на запчасти для борща… Либо он опять отважно смылся! Надеюсь, что второе. Такой финал мне больше по душе. Мы сидели в клетках как подопытные крысы. Вот сейчас откроется дверь, зайдет огромный чокнутый профессор, возьмет нас на ручки, вколет какую-нибудь баланду… И адьос амигос! Здравствуй, райский уголок! Прощай, бледно-розовый мир.
Наверное мне вообще не надо думать. А чисто применять кун-шу. Потому что я вечно все накаркиваю... Или как там правильно? Дверь в железный заповедник отворилась и зашел тот самый ОН… Профессор. Не очень огромный. Но метра два в нем было. Худощавый лысоватый блондинчик в стильных очках. Лет за тридцать. Примерно как Эрм. Только не такой красивый. В белом халате без скафандра. Видно знал, что наши вирусы безвредны. Наверное он был прикомандирован к нам для отсоса мозга. Вряд ли он нас ненавидел. Он просто был яйцеголовым! И рубился за идею. За научный интерес. Ему наверное вообще было плевать на вирусы. Он всю жизнь провел наедине с микроскопами и Лаурой Лион. Дельта-волны ничем не ущемили его научный аскетизм. Мало того, они не смогли его даже убить! Потому что, когда взорвалась сверхновая, он писал свою очередную гениальную диссертацию, сбежав от мира. И только Лаура Лион витала над ним в тишине, навевая счастливые сны.
Почему-то всех мужиков сначала тянет ко мне. И дальше меня они обычно не идут. А оседают где-нибудь недалеко. В последнем заветном окопе… Может из-за моего богатого внутреннего мира? А-ха-ха… Вот и блондинчик на форсаже пролетел все клетки и направился прямиком ко мне. Отпер дверь, зашел, присел на краешек железной койки. Я уже знала, что он скажет. Ну по крайней мере большую часть его слов. «Привет! Я такой-то такой-то охрененно-классный-парень... Пить будешь?» И не ошиблась.
- Привет! Я Виктор Михайлович Порох. Член-корреспондент Академии Наук. Можно просто Витя. Можно просто Порох… А ты небесно-голубая шпионка? Ну короче… Тут такое дело… Будешь пить?
- Наливай! Похер. Тьфу ты… Порох.
Паренек просиял и побежал за спиртом. Знаю я этих академиков! Кроме спирта ничего не признают. Все должно быть идеально! И алкоголь девяносто девять градусов. Он вернулся с трехлитровой банкой, до краев наполненной прозрачной жидкостью. Спросил: разводить? Я сказала: ни за что! Член-корреспондент посмотрел на меня, как на богиню идеальных оргий, налил две пробирки, достал из кармана плавленный сырок и пакетик сока. Чокнулся со мной и выпил. Я была связана, и Порох галантно залил в меня спирт. Хрустальная ледяная жидкость понеслась по венам. А душа улетела в рай.
Ознакомительная версия.
