Ознакомительная версия.
— Но это долгий процесс.
— Да У нас есть понятие — основатель семьи. Тот, кто видоизменил молодые побеги. Он никогда не доживал до той поры, когда становились видны результаты его вмешательства в развитие поросли кронга. Гнездо формировалось постепенно, и по мере увеличения внутреннего объема пригодных для обитания помещений увеличивалась численность особей в семье. Это самый простой и понятный для вас пример. Все начиналось именно со строительства гнезд. Потом, — спустя тысячи лет, мы научились выращивать их быстро, начали менять не только форму, но и структуру материала, однако принцип вмешательства остался прежним.
— А вы изучали самих себя? — задал вопрос Логинов — Чтобы синтезировать «запрограммированную» ДНК, нужны глубокие знания и адекватная биохимическая аппаратура.
— Ты применяешь критерии своей расы, — ответил Дрог. — Знание пришло позже, сначала был инстинкт, полезный для выживания навык, выработанный эволюцией. Главным является мысль: неважно, что потребуется мне завтра, новое гнездо или космический корабль, — я буду думать о форме, свойствах желаемого предмета, и в результате размышлений в моем организме начнут вырабатываться соответствующие возникшей потребности вещества, потом я найду молодую поросль кронга и введу в ростки накопленный за время размышлений генетический материал.
— И вырастет то, что ты задумал?
Дрог кивнул в ответ.
— Я объясняю упрощенно, — вновь повторил он. — Вы можете найти аналогию среди собственных понятий я знаю, есть люди, которые называют себя конструкторами Они мысленно представляют формы и свойства проектируемого объекта, затем рассчитывают его характеристики, подбирают материалы и дают соответствующие задания другим людям, которые облекут их мысль в форму задуманной конструкции.
— Да, сравнение верное, — поддержал его Логинов. — Скажи, а передача наследственной памяти имеет в своей основе тот же механизм?
Дрог кивнул.
— Прежде чем оплодотворить клетки зародыша, каждый родитель проводит долгое время в состоянии транса, вспоминая все, чему научился в течение жизни, — кратко, но точно охарактеризовал он принцип передачи наследственной памяти.
— Неисповедимы пути твои, господи… — прошептал двигавшийся чуть в стороне Ван Хеллен.
Никто не слышал фразы, невольно сорвавшейся с уст Доминика.
— Мы отклонились от темы, Дрог, — напомнил Логинов.
— Я помню твой вопрос, человек. Семьи Ксеноба развивались разными путями. Искусство создания новых форм давало ощутимые преимущества в вопросах выживания, и постепенно мыслящие семьи возобладали над воинствующими. Некоторое время Ксеноб был мирной планетой, но потом нас стало так много, что между семьями вновь начали обостряться территориальные трения. В результате возобновились локальные стычки, мы стали выращивать то, что вы называете техникой, начался новый виток «прогресса», и в конечном итоге моим предкам удалось вырастить гнездо, которое не было привязано корнями к земле.
— Началась эра воздухоплавания, затем выход в космос и полеты к иным мирам?
— Это сделали мои предки, — вновь повторил Дрог. — Я принадлежу к семье, первой покинувшей пределы родной планеты.
— То есть у вас не было четко сформулированной программы освоения космоса? — задал Логинов неожиданный вопрос.
— Каждая семья сама решала, как ей развиваться в дальнейшем. Некоторые прочно держались за Ксеноб, иные предпочитали покинуть планету в поисках новых жизненных пространств, и, когда они были найдены, новые миры дали возможность отдельным семьям к бесконтрольному, неограниченному размножению.
Он немного помолчал и добавил.
— Мне кажется, в ту пору многие из нас просто лишились разума. После тесноты Ксеноба мы, как одержимые, плодились на новых мирах, меняя их природу, строя все новые и новые гнезда.
— Вы не пытались исследовать колонизируемые планеты?
— Мы исследовали их, — ответил Дрог. — Но нас интересовало только живое, — тут же добавил он. — Все остальное проходило мимо внимания. Мы не увидели ИНЫХ, потому что наш разум никогда не сталкивался с неживыми формами разума. Мы не умеем видоизменять металл или камень, значит, они не представляют для нас интереса и не имеют ценности. Сейчас я не могу в точности ответить на твой вопрос, человек. Родную планету ИНЫХ осваивала не моя семья ИНЫЕ ее уничтожили. Не осталось ни одной особи, способной донести правду, но спустя время уже десятки семей ощутили на себе мощь неживого разума, обрушившего на нас свои механические боевые формы.
* * *
Их разговор прервался. Впереди возникла поднимающаяся ввысь стена.
— Внутренняя обшивка. — Логинов на миг застыл, погружаясь в ощущения собственного разума, который сканировал окружающее пространство, используя встроенные в кибермодули датчики.
— Секция подъемников в полукилометре от нас.
— Они работают? — поинтересовался Ван Хеллен.
— Нет. Придется подниматься по несущим конструкциям.
Еще через четверть часа все увидели секцию подъемных механизмов Прозрачные, исполненные из стеклопластика кожухи уходили ввысь, смыкаясь с потолком палубы, кабины пневматических лифтов лежали внизу, некоторые из них выглядели целыми, иные деформировались от падения с высоты, большинство прозрачных сегментов защитных стволов были разрушены в момент декомпрессии, и теперь острые осколки стеклопластика усеивали все пространство вокруг неработающих лифтов.
— Мои бойцы смогут легко подняться наверх, — произнес Дрог.
— Да мы и сами не безрукие, — усмехнулся в ответ Ван Хеллен.
— Будет лучше, если мы воспользуемся страховкой, — осадил его Логинов. — Нет смысла подвергать себя риску падения с такой высоты. Дрог, — обратился он к ксенобианину, — боевые особи умеют выделять вещество, похожее на паутину?
— Мне придется подняться с ними, чтобы отдавать указания.
— Хорошо, мы подождем внизу. Нам нужно три прочно закрепленных вверху каната. Ты понимаешь меня?
— Вполне. Это не займет много времени.
Ксенобиане стали карабкаться вверх.
Логинов подошел к Ван Хеллену.
— Ты зря пытаешься пренебречь их помощью, — сказал он. Доминик сощурился.
— С каких это пор ты начал командовать мной? — с вызовом осведомился он.
Дима пожал плечами.
— С тех пор, как проснулся, — не обратив внимания на тон Доминика, ответил Логинов. — Сейчас я старший офицер корабля.
Ван Хеллен хотел резко возразить, но передумал, демонстративно отвернувшись от секции подъемников, будто его на самом деле нисколько не интересовало происходящее наверху.
Ознакомительная версия.
