— Погоди! — Грин поднял указательный палец и замер. — Слышишь?
— Что? — Учитель повертел головой. — Ветер вроде стих?
— Нет, не это. Колокольчик слышишь?
— Нет. — Учитель пожал плечами.
— И я не слышу. — Филипп расплылся в улыбке. — Можно просыпаться.
Учитель ничего не ответил. Только покрутил пальцем у виска и пошагал вверх по тропе впереди Грина, держа наготове «Пилигрим». Фил постоял пару секунд и пошел следом. Но прежде чем продолжить восхождение к «выездному логову» Великого Дракона, он обернулся и бросил взгляд на то место, где вот только что стояла Арианна. Именно на место. Поскольку госпожи приора поблизости больше не наблюдалось. Арианна исчезла в ту же секунду, когда умолк загипнотизировавший Грина колокольчик.
Филипп сделал по тропе еще несколько шагов и…
Резко открыл глаза.
Вокруг были привычные до боли серые стены камеры. Грин вернулся. И вернулся победителем.
А еще ему снова было о чем поразмыслить. И о сути предвидения, и о его деталях, и о той ценной информации, которую Грин из него извлек. В первую очередь — о координатах логова. Цифры намертво въелись в память.
«Это наноботы, — неожиданно зазвучал голос извне. — Кто-то принес в твою камеру агломерацию наноботов, способную соорудить психотронный излучатель. Он-то тебя и вырубил».
«Не вырубил, а погрузил в гипнотический транс, — поправил Грин. — И за это ему большое спасибо».
«Кому? Излучателю?»
«Тому, кто принес шпионскую аппаратуру. — Грин усмехнулся. — Он перехитрил сам себя, а заодно и свою хозяйку».
«Не понимаю».
«А в предвидении ты был понятливым до отвращения».
«В предвидении? Постой, серпиенсы попытались вогнать тебя в транс, чтобы что-то выведать, но вместо транса ты погрузился в сон провидца? Браво, Грин, браво. Ты явно на пути к просветлению. И насколько отдаленным было твое предвидение?»
«Достаточно отдаленным, чтобы отбросить все сомнения, — уверенно ответил Филипп. — Я пока на эмоциях. Дай остыть, осмыслить, и я поделюсь, хорошо?»
«Это твоя вотчина». — В голосе звучало уважение.
Один в один как было в голосе Арианны.
Филипп настороженно прислушался. Нет, никакие колокольчики не звенели. Просто совпало. Теперь его искренне уважали не только коллеги по работе, но и друзья из непонятного виртуального мира, и даже враги. Правда, последние — в отдаленной перспективе.
Что ж, ради этого стоило помучиться. Тщеславие — грех, но одновременно отличный двигатель в любом начинании. Даже в том, которое на первый взгляд кажется абсолютно безнадежным.
«Кажется? А может, оно все-таки на самом деле безнадежно?» Грин вспомнил, как его парализовала аура Великого Дракона, а затем из глубин памяти всплыли слова Учителя: «Вика у серпиенсов». Неприятные воспоминания мгновенно остудили пыл и вернули Филиппа с небес на землю.
Впереди маячило еще много испытаний, очень много. Так что праздновать победу рано. Тем более ни о какой победе, даже моральной, в предсказании речь не шла. Да, Грину суждено добраться до логова Великого Дракона. Но что произойдет там, вблизи трона этого запредельно могущественного существа из далекого мира? Схватка? Мысленная дуэль? Грина посетит очередное предвидение, и Великий Дракон, проникнувшись к оракулу, сожрет сам себя? Пока у Филиппа не было даже намеков на ответы. Настолько отдаленное будущее было покрыто толстым слоем плотного тумана, из которого торчала лишь скальная стена с двумя выступами-карнизами.
Впрочем, не «лишь», а с точными координатами и датой. И это крайне важно. Грин пока не сообразил, почему это так важно, но был абсолютно уверен, что на одной-единственной строчке из двух десятков цифр он сумеет построить всю свою дальнейшую игру и с серпиенсами, и с их вечными соперниками виверрами, и с неуловимым провокатором.
Если, конечно, выберется живым из подвалов контрразведки родного и горячо любимого Сопротивления.
«Ты выберешься, — вновь зазвучал голос извне. — Мы верим в тебя».
«Надеюсь, так и будет. Поскорей бы».
«Теперь развязки ждать недолго. Серпиенсы не умеют проигрывать. Они обязательно прикажут провокатору ускорить процесс».
«Надо же, успокоил! Если все пойдет по их сценарию, мне мало что светит».
«Почему-то мне кажется, что все решится в последний момент. А раз так, по чьему сценарию будет сыгран финал этого фарса — не имеет значения».
«Посмотрим».
Грин поднялся с койки и бодро пересек камеру в сто тысяч второй раз. Голос был доволен переменами, произошедшими в Грине. Он сам — тоже. Перемены случились вовремя. Грин был почему-то уверен, что голос прав и развязка действительно близка.
12. Москва, ноябрь 2014 г
Вика вернулась из каталажки ровно через две недели. Встречали ее на пороге сто двенадцатого кубрика всей группой, радостно, торжественно, разве что без цветов. Встретили, обняли и… отошли подальше. На всякий случай.
Вика сильно изменилась. Казалось бы, что может произойти с человеком всего-то за две недели? Наверное, если он проведет это время на пляже у Черного моря, то, кроме оттенка кожи, в нем ничего не изменится. Ну, еще нервы успокоятся, глаз на загорелых дамских (в Викином случае — на крепких мужских) формах отдохнет, печень от южных вин слегка устанет. Совсем другое дело, если человек проводит неделю в карцере контрразведки. Почти без сна, на эмоциях и в режиме практически непрерывного допроса.
Вика изменилась внешне, изменилось и ее поведение. Она сильно осунулась, под глазами у нее светились синяки — нет, не от побоев, от усталости, — а сами глаза стали прозрачными и стеклянными, словно в лицо Вике прямой наводкой ударил луч серпиенсовского «преобразователя». Девушка была заторможена и почти не отвечала на вопросы. Она даже двигалась медленно, как замороженная. Снегурочка, да и только.
Впечатление эта картина производила удручающее. Единственный, кто сразу принял Вику такой, какая она теперь есть, был, конечно же, Учитель. Он подвел Вику к ее койке, усадил, расстегнул пуговицы на рукавах ее хэбэшки и осмотрел предплечья. Ничего страшного лейтенант не увидел и удовлетворенно кивнул.
— Не кололи вроде бы, значит, скоро оттает, — сказал Учитель, поднимая взгляд на Воронцова. — Ей поспать надо.
— Все на выход, — приказал Ворон. — Ждем тебя у Танка, лейтенант.
— Уложу и приду, — пообещал Учитель.
— Иди, Вася, — тихо сказала Вика. — Я сама.
— Точно? — Учитель попытался заглянуть ей в глаза.
