Шурпа была настоящая, на мясном бульоне, щедро сдобренная специями, с большим количеством лука, картошки и моркови и даже с курагой и сливами. Ну а чай… Просто зеленый чай. Что, собственно нужно человеку, остановившемуся поесть в дороге, кроме шурпы и зеленого чая? А когда чайханщик поставил на стол пиалу с небольшой горкой орзука, Седьмой чуть не онемел от неожиданности…
«Хорошо как, — думалось как-то лениво, без желания, — слишком хорошо. Расслабились мы с Умидовой грамоткой. А здесь уже другая страна, запросто могут быть неожиданности… Ну вот, накаркал…»
Гости подъехали с таджикской стороны. На трех машинах. Когда-то это были армейский УАЗик и два «жигуля». Наверное. Точно определить, что послужило базой бессистемному нагромождению листов металла и скопищу сквозных пулевых, Андрей так и не смог.
Восемь человек. Разномастный камуфляж. Двое вообще, чуть ли не в «охотничьем». Два РПК, «винторез», «Калаши» сотой серии. На новеньких разгрузках у всех пистолеты. Трое остались у машин, остальные не спеша, вразвалочку, двинулись к дастархану.
— Салам алейкум! — Поздоровался невысокий крепыш, державшийся по центру. Высокие ботинки. Немецкий флектарн. Арафатка. Единственный без автомата. И, судя по рукояти, в кобуре не положенный местным джигитам неписаным этикетом «Стечкин», а обычнейший «Макаров». Серьезный мужик, однако, не из «пижонов».
— Ваалейкум ассалам, аро! — вежливо кивнул Седьмой, одновременно прикидывая, как выкручиваться…
«Курво-мать, купились, как лохи, на мирную чайхану! Красиво поставили. Специально для наглых самоваров, чтобы мимо не прошли».
Ситуация складывалась, мягко говоря, хреновая: пятерка расположилась грамотно. И руки от оружия убирать не собиралась. Старший стал напротив Андрея, очевидно, тоже сразу определив руководившего в двойке. Впрочем, по погонам это только совсем дурак не смог бы сделать.
— Может, удобнее по-русски? — Спросил предводитель прибывших. — Зачем язык ломать будешь?
— Может и удобнее. — Отозвался Седьмой. — Милости просим. Гостем будешь.
Борис с невозмутимым видом продолжал хлебать шурпу, как будто происходящее его не касалось. Он и не должен был отсвечивать, чтобы потом уже действовать по обстановке. Внешний вид не впечатляющий, так что всерьез воспринимать не должны. Ну и хорошо. Очень правильно, пусть недооценивают. Если всё без стволов решаться будет — большое преимущество. Да и при стрельбе… Но стрельба пока откладывалась.
— Спасибо за приглашение. И присяду, и гостем буду. — Вежливо ответил таджик, улыбнувшись одними глазами. И присел на дастархан.
— Как доехали, уважаемые? — продолжал гость, наливая себе вторую пиалу. — Я слышал, Хорезмский Шах не любит чужаков, но слухи, похоже, устарели? — По-русски он разговаривал чистейше, даже акцент был практически незаметен. Да какой акцент, выговор был… «Московский выговор, — понял вдруг Урусов, — интересно…»
— Смотря кого. Нас вот решил не обижать…
— И почему Сарыбек-джан стал таким добрым?
— Ну, не совсем Сарыбек-джан, скорее Умид-баши.
— Умид? Это вызывает уважение. Насколько нам известно, Умид Мизафаров признает только сильных спортсменов, — таджик улыбнулся. — Ты сумел побить Дэва?
— Я? — вернул улыбку капитан, — ему хватило и сержанта.
— Удивительные дела творятся на свете! — и он обратился к Боре, не пытаясь, впрочем, убрать усмешку из глаз. — Прими мои извинения, сержант, я не счел тебя серьезным бойцом! Но, видит Аллах, лишь достойный воин мог сразить Нахруза! А твоя скромность вдвойне похвальна.
Юринов кивнул. И снова склонился над полупустой тарелкой.
— У нас к Вам дело, уважаемые, — продолжил гость. — Это ведь ваш кабриолет стоит у порога? Пятнистый такой?
— Наш. Хотя это не кабриолет. Просто шальная пуля. Точнее, сначала снаряд...
— Весело живете, господа. Куда нам до вас… — Грустно вздохнул таджик. — Ну да, ладно. Перейдем ближе к телу. Не хотите ли его поменять?
— На пулю? Или пчак в печень как подарок предлагаете? — Уточнил Урусов, тоненькой струйкой наливая в пиалу чай. Пустую тарелку он отставил к самому краю стола. Так, чтобы удобно было запустить ее локтем. Хотя, против пули…
— Ради бога! Мы же не бандиты! «Пуля, пчак…»… Как пошло. Предлагаю другой транспорт. Поменьше, конечно. Зачем Вам на двоих такая большая машина? И в довесок еды или оружия.
— Любопытно, — прищурился Андрей, — вроде и грабеж, а вроде и нет. И всех интересует наша машина. А почему ты не предложил на нее сыграть? Умид-ака начал с этого.
— Игры в духе уважаемого баши для нас недостаточно интеллектуальны. Что с них взять, узбеки. Дикий народ. Вы же в курсе, что вся их хваленая культура на самом деле таджикская?
Собеседник интересовал Урусова всё больше и больше.
— Не скажи, ака, не скажи. Насчет всей культуры спорить не буду, но с человеком Умида мы играли в шахматы.
— Можно и в шахматы. Аллах любит умных. Только на чем вы тогда поедете дальше?
— Вот так? — улыбнулся Урусов, приятно, всё-таки, иметь в рукаве козырного туза. — Умид тоже был уверен, что выиграет. Кого выставишь ты? КаМээСа? Мастера?
Таджик улыбнулся:
— А если гроссмейстера?
«Та-ак, — мелькнуло в голове у капитана, — похоже, тут два игрока играют краплеными картами. А Борька что молчит?»
В этот момент Шах, наконец, вмешался. Он уже несколько секунд внимательно рассматривал говорившего и теперь неожиданно спросил:
— Извините, пожалуйста. Можно попросить Вас снять шапку?
От неожиданности Седьмой чуть не свалился с дастархана. Нет, понятно, «великий переговорщик» и «мегаэкспроприатор», но всему есть предел. Под юродивого к чему косить? Не в Иерусалиме, богом не объявят, хотя распять могут запросто. Однако идиотизм просьбы вместе с полной неуместностью тона городского интеллигента привели к тому, что гость подчинился. Шах уставился на него, как на выходца с того света.
— Фаррух! — произнес Юринов севшим голосом. — Невероятно! Фаррух Амонатов!
Был ли спектакль просчитан сержантом заранее, или он и сам слегка обалдел от неожиданности, но эффект превзошел все ожидания. Таджик дернулся, как от удара, и уставился на Борьку:
— Ты откуда…
Шах, мгновенно забыв всю вколоченную в него последние десять лет науку, бросился чуть ли не обниматься:
— Фаррух! Не узнаешь? Ведь это же ты! Да о чем говорить?! В Таджикистане был только один гроссмейстер! — он тоже сорвал шапку с головы. — Неужели, не узнаешь! Франция. Две тысячи десятый. Паульсен со «слон е семь»! А потом мы вместе за МИФИ играли!
Таджики явственно напряглись. Урусов хотел воспользоваться моментом, и потянуться за пистолетом, но, посмотрев на опознанного, решил повременить с переходом в эндшпиль. Похоже, позиция перестала быть безнадежной. Иногда самые глупые ходы могут дать удивительно хорошие результаты. Как сейчас.
