Ознакомительная версия.
— Отпусти воинов, — то ли попросил, то ли приказал он. И Рунгерд кивком разрешила людям удалиться. Дирк напряг слух. Он видел, как тан бросил быстрый взгляд в его сторону.
— Я не войду в твой дом, Хрофт, — проговорил он резко. — Я и так совершаю слишком большую ошибку, говоря с тобой сейчас. Но иначе не позволила моя совесть. Ты столько раз вставал между мной и смертью, что я обязан отдать тебе долг. А дальше — поступай, как знаешь.
Хрофт слушал, не пытаясь прервать речь тана, и лишь склонил голову в знак внимания и уважения к его смелости. Рунгерд стояла в дверях, все еще не зная, остаться ей и выслушать новости, что принес тан, или уйти, позволив мужчинам переговорить наедине, но ни Хрофт, ни Хаген, казалось, не замечали ее.
— Тебе нужно бежать. Я передал Учителю твою просьбу. И ты, полагаю, догадываешься, каков был ответ. У тебя нет времени. И больше нет друзей. У тебя есть меч Брана, и ты волен скрыться, если сможешь восстановить силы за пределами купола. Мне кажется, если ты попытаешься спрятать ее подальше от всех, Учитель не станет слишком ревностно искать тебя и удержит Ракота. Но если вы останетесь в Хьёрварде…
— Сюда идет Повелитель Тьмы? — догадался Хрофт. — Как скоро он будет здесь?
— Он собирает войска, — отозвался Хаген, — не могу сказать точно, неделя или две. Есть время подумать, где затаиться.
Дирк замер, ожидая ответа Старика. Он видел, как блеснули в темноте глаза Рунгерд. И в какой-то момент Диркристу захотелось, чтобы Хрофт выбрал побег. Чтобы забрал с собой свою девку или решил убраться отсюда один, предав лживую Девчонку, как она предала тех, кто доверял ей и служил своим мечом и своей магией.
— Ты же знаешь, что я остаюсь, — ответил Отец Дружин. — И не оставлю своих людей. Ты сам не оставил бы своих.
— Верно, — отозвался Хаген. — Поэтому не станем искушать судьбу. Я должен вернуться, хотя, боюсь, Учитель знает, что я отправился к тебе. Но если я здесь, значит, он все еще надеется вразумить тебя.
— Я не желаю, чтобы меня вразумляли, — грозно бросил Хрофт, — ни твой Учитель, ни кто другой. Я выбрал свой путь и готов идти по нему до конца.
— Тогда этот конец близок, — пробормотал Хаген с горечью. — Я не сказал им, что ты стал смертным, Отец Дружин, но, боюсь, Ракот быстро поймет это. И… — тан сделал шаг вперед и понизил голос до шепота, — ты не зря полагал, что среди твоих людей есть приспешник Хаоса. Наш разговор слушают. Но… разбирайся с этим сам. Ты сделал свой выбор. А теперь будь добр, кликни своих людей, пусть мне приведут коня.
Он скрылся во тьме бесшумно. Статный темноволосый воин в легком кожаном доспехе запахнул плащ, надвинул на лицо капюшон и тотчас стал похож на странника, каких много в этих краях. Пожалуй, выдавал Хагена лишь скакун, слишком породистый и красивый для обычного бродяги. Хотя искатели приключений нередко баловались воровством.
Хрофт не стал сопровождать Хагена до границы. Сегодня тан в последний раз пришел как друг, и Отец Дружин не хотел оскорблять его недоверием.
Он обернулся к Руни.
Диркрист ждал, когда он заговорит, чтобы воспользоваться моментом и улизнуть, но не сумел. Хрофт молниеносно отреагировал на первый же шорох, и Дирк оказался лежащим на земле. Крепкое колено Владыки Асгарда едва не сокрушило ему ребра.
— Ты слышал достаточно? — прорычал ему в ухо Старик. — Теперь попытаешься доложить об этом своим хозяевам, крыса? Интересно, чем они заплатили тебе, Диркрист? Я считал тебя сильным и умным парнем. Вы, альвы, всегда нравились мне тем, что не так заносчивы, как ваши прародители эльфы. Но ты оказался слишком жаден, да? Ты захотел большего и решил, что Хаос даст тебе это?
— Хаос? — Дирк поперхнулся этим коротким страшным словом. Он много слышал о чародеях Брандея. Он был напуган. И не столько тем, что Отец Дружин считал его шпионом брандейцев, столько тем, что он им не был, а значит, где-то рядом все время находился слуга сил Хаоса. Дирк почувствовал, как похолодели руки. Будучи умным парнем, он тотчас сложил два и два. Крысой мог быть лишь кто-то из тех, кто находился с Девчонкой с самого начала. — Постой, — прохрипел он. — Ты ошибся. Я слышал разговор. Но я никогда не был связан с Брандеем. Клянусь тебе муками…
Хрофт не позволил ему закончить слова клятвы. Он рывком поднял альва с земли и втолкнул в хижину.
— Не клянись, — сказал он, — просто скажи, ты служишь силам Хаоса?
— Нет, — твердо ответил Дирк.
— Тогда зачем ты подслушивал? — вмешалась Руни.
Дирк с ненавистью посмотрел на Девчонку. Он готов был отвечать открыто и честно, но только Старику. Твари, разбившей сердце его брата и ставшей причиной его бессилия, он не скажет ни слова. Дирк сжал губы и отвернулся.
— Ты следил, подслушивал. Зачем? — переспросил Хрофт. Видимо, Отцу Дружин не обязательно было быть богом, чтобы читать в душе альва, как в открытой книге. — Подожди немного, Руни, мы поговорим с глазу на глаз.
Девушка фыркнула недовольно, но все-таки отошла в глубину дома, хотя Дирк предпочел бы, чтобы она убралась совсем.
— Я… — начал он, пытаясь в нескольких словах описать то, что заставило его слушать под дверью разговоры Рунгерд и Старика. — Я всего лишь хотел знать, что происходит. Я… больше не колдун, и знание — единственная защита, которую я теперь могу себе позволить.
— Украденное знание, — не удержавшись, бросила из своего угла Рунгерд. Этого Дирк не мог стерпеть. В нем словно прорвалась невидимая плотина, и вся злость, вся обида выплеснулись наружу неостановимым потоком.
— И это будешь говорить мне ты, которая платила нам крадеными заклятьями? А теперь платишь кое-кому другому крадеными же воспоминаниями да своим худосочным тельцем! Ты, лживая тварь, которая украла сердце Вела, ты будешь выговаривать мне? Да знаешь ли ты, что такое — потерять силу? Это как… Как будто тебе отрубили руки и ноги и оставили жить таким, беспомощным, смешным уродом, который не может сам позаботиться о себе!
Голос Диркриста сорвался. Он замолчал. Злые слезы покатились по щекам, и Дирк попытался размазать их рукавом своего коричневого балахона. Хрофт отвернулся, давая альву прийти в себя.
— Выйди, Руни, — попросил он твердо, и не оставалось сомнений, что это не было просьбой. — Будь добра.
Рунгерд была зла, но вышла, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.
— А теперь посмотри на меня, остроухий, — гневно прошептал Отец Дружин, — я вижу, что зря заподозрил тебя в предательстве. Потому что даже в гневе ты верен тем, кто тебе дорог. Но не смей распускать свой поганый язык, не смей говорить о ней в другом тоне, кроме почтительного, потому что она, как ты наверняка уже знаешь, одна из Древних Богов. И спасти нас может только одно — если дремлющая в ней сила проснется. Я знаю, что такое потерять силу. Ты был захудалым колдунишкой, Диркрист, а я — богом. А сейчас пустяковая рана, что раньше затянулась бы за пару секунд, причиняет мне боль несколько дней. И этот проклятый холод!.. Ты верно подметил, словно руки и ноги отрубили. Но не смей обвинять в этом ее. Лучше подумай, раз уж ты так ценишь свой ум, что полагаешься на его защиту. Подумай, кто она?
Ознакомительная версия.
