«Идиот! Ты хоть понимаешь, что у тебя нет выбора? Тебе никогда не найти ее без меня! Тебе никогда не добраться до нее без моей помощи!»
«Тогда иди к черту! Чего ты хочешь? Можешь не отвечать, я сам тебе расскажу. Что было, что будет, чем сердце успокоится. Сначала ты хотел перебраться в мое тело. Для этого ты заманил меня сюда во второй раз и вынудил надеть «венец». Ты спланировал всю операцию еще два года назад. Твое старое тело умирало от рака или от какой-нибудь еще неизлечимой дряни. Ты знал об этом. Сколько тебе оставалось — месяц, два? Поэтому ты так заволновался, когда узнал о моих способностях. Ты уничтожил множество подопытных и выяснил, что только я могу считывать из «венцов» слепки чужой памяти. Из подручного человеческого мусора ты смастерил временное хранилище для копии своей личности. Сеть из восемнадцати психов — трудно придумать что-нибудь более нелепое. Но ты и не искал надежности, тебе было нужно всего лишь продержаться какое-то время. Ты уже присмотрел себе нового носителя, молодого, здорового и, скажем прямо, не очень сообразительного. И даже придумал, каким образом заставишь его выполнить твою волю. И вот ты внутри меня, поздравляю! Твоя следующая цель — остаться единственным хозяином в доме. Я прав? Не отвечай. Я знаю, что прав. Но чего ты захочешь потом? Чем успокоится твое черное сердце? Тотальной победой гармонии, что бы это ни значило? Или ты уже не горишь желанием осчастливить все человечество и мечтаешь о скромной роли провинциального полубога?»
Ответ пришел не скоро. Минуты через три после того как Олег перестал его ждать.
«Полубогом я уже был. В следующей жизни я стану Богом», — сказал Пси-Мастер и рассмеялся. Не так, как смеются главные злодеи в голливудских фильмах. Его смех нельзя было назвать ни безумным, ни демоническим. Это был совершенно обычный, человеческий смех. Но Гарину почему-то стало очень жутко.
Он не понял, от чего проснулся. То ли от страха, то ли от странных звуков. Не очень громкие, но настойчивые удары повторялись через каждые пять секунд. С таким звуком выбивают ковер или встряхивают простыни. Но ни ковров, ни простыней в комнате не было. Любопытство требовало, чтобы он открыл глаза, однако сделать это Олег боялся. Столяров мог догадаться обо всем, что с ним произошло, по первому взгляду.
«Ты здесь? — мысленно позвал Гарин. — Эй! Старый чокнутый придурок, ты здесь?»
Ответом ему было молчание. Но что оно означало? Неужели весь этот кошмар был именно кошмаром, не имеющим отношения к реальности? Гарину очень хотелось в это поверить, и как раз поэтому он не спешил с выводами. Возможно, Пси-Мастер выжидал, чтобы напомнить о себе в самый неподходящий момент. Или замолчал, потому что его снова все стало устраивать. Глупо искать логику в поступках маньяка.
Олег приоткрыл глаза и еще немного успокоился. Чем бы ни обернулся его сон, Михаилу сейчас было не до расследований. Он занимался странным делом. Включенный фонарик лежал на сброшенном рюкзаке, и направленный под углом луч освещал часть стены и спину Столярова. Михаил вел себя, как зомбированный или как робот. Каждые пять секунд он повторял одну и ту же последовательность действий: отступал на метр, затем делал два шага вперед и врезался в стену плечом.
— Ты в порядке? — спросил Гарин.
— А ты? — парировал Столяров и в очередной раз ударился о стену.
— По сравнению с тобой — да, — искренне ответил Олег. — Что ты делаешь?
— Пытаюсь открыть дверь.
— Но здесь нет двери!
— Я вижу, — сказал подполковник. — А раньше была. И на карте она отмечена. Вот я и решил, пока ты спишь, выяснить, кому понадобилось ее заделывать. Да еще так небрежно. Кстати, что снилось?
— Ничего, — соврал Гарин.
— Ничего? С тобой такое случается?
— Иногда.
— То есть ты по-прежнему не знаешь, где находится Марина?
— Нет, я…
«Скажи «да»!» — потребовал Пси-Мастер внутри его головы.
«Ты здесь?»
«А ты догадлив! Скажи «да», ты и так уже затянул паузу».
«Ты скажешь мне, где Марина?»
«Нет. Но я дам тебе пару подсказок».
«Зачем тебе помогать нам?»
«Потому что покамест мне с вами по пути».
«А когда станет не по пути?»
«Какой же ты нудный! Ты можешь просто сказать «да»?»
— Да, — вслух ответил Олег.
— «Нет, я… да»? — Михаил перестал таранить стену и обернулся к нему. — Как это понимать?
— И да, и нет, — отчаянно импровизировал Гарин. — Я не знаю точного места, только направление.
— И что за направление?
«Пси-Мастер, что мне ответить?»
«Как ты меня назвал?»
«Пси-Мастер».
«То есть я уже не старый чокнутый придурок?»
«Нет. Извини меня. Что мне ответить? Подскажи, ты же обещал!»
«Хорошо. Вот тебе первая подсказка. Куда дует юго-восточный ветер?»
«На юго-восток».
«А если подумать?»
— Она на северо-западе! — выпалил Олег.
— На северо-западе? — нахмурился Столяров. — От чего?
«От чего? Мне нужна еще подсказка!»
«Получай. Когда падает «А» и пропадает «Б», где остается «И»?»
«Ты издеваешься!»
«Отнюдь».
«Кто такие эти «А» и «Б»?»
«Ты еще глупей, чем я думал. Разумеется, это буквы».
«Какие буквы? «А», «Б» и «И»? Значит, всего шесть комбинаций: аби, аиб, баи, биа, иаб, иба. Чушь какая-то! Как там было? «А» падает, «Б» пропадает? — повторил Гарин. — А-а-а! «А» упала, «Б» пропала, «И» осталась… на трубе?»
«Бинго!»
— К северо-западу от трубы! — ответил он.
— Откуда ты это узнал? — спросил Михаил. — Ты же сказал, что тебе ничего не снилось.
— Снилось, просто я все забыл. А когда ты спросил — вспомнил.
— Может быть, ты еще что-нибудь вспомнишь?
— Может быть. Но пока — только это.
Видимо, этот ответ удовлетворил подполковника, и он вернулся к прерванному занятию. Дважды врезавшись в стену плечом, он опомнился.
— Чего это я? Ты ведь уже не спишь, можно шуметь. — И ударил в стену ногой. На окаменевший линолеум посыпалась штукатурка. — Ну вот, другое дело!
После десятка мощных ударов и трех выстрелов замаскированная под стену дверь с грохотом распахнулась. Столяров дождался, пока осядет пыль, подобрал фонарик и шагнул в потайное помещение.
— Я был прав! — доложил он оттуда. — Это чей-то схрон. О, гранаты! Целая коробка! И тротил! Ящик тротила! Как же я все это потащу… О-о, вопрос отпал! Здесь экзоскелет! С броней! Всего один. Надеюсь, ты не претендуешь? О-о-о-о!
Это восторженное «О-о-о-о!» сильно заинтриговало Олега. В самом деле, что могло обрадовать Михаила вдвое больше, чем боевая броня, и вчетверо сильней, чем его любимые гранаты? Так и не зашнуровав до конца ботинки, которые с него спящего снял Столяров, Гарин шагнул к двери. Но Михаил и сам шел ему навстречу.
