Да не может быть. Неужели нет никакого подвоха? Не верю!
Еще шаг. Я подошел вплотную к свисающим мне примерно до груди ветвям яблони, а ничего не происходило. И где обещанная тренировка? В чем она состоит? Но когда я попытался, пригнувшись, шагнуть под яблоню, то понял все коварство Лина. Спокойно свисающие ветви, внезапно оплели меня и откинули на добрых пять метров прочь, к краю поляны!
— Значит, вот ты как, — прошептал я, потирая отбитую спину.
Лин продолжал спокойно медитировать рядом со стволом дерева, но я уже не обманывался. Азиат как-то сумел подчинить себе яблоню и действует ей, как собой. И как мне тогда подобраться к стволу и коснуться его? От края свисающих ветвей до Лина не меньше семи метров! Дерево реально большое! По сравнению с другими яблонями — исполин! Новая попытка пройти под деревом, максимально не касаясь ветвей, закончилась также провально. Что только добавило мне уверенности, что это Лин управляет яблоней, и злости. Третья попытка началась с разбега. И перед тем, как зайти под свисающие ветви, я ударил их глифом деления, чтобы если не отрубить ветки, то хотя бы внести дезориентацию в тандем дух-яблоня. Тщетно. Дерево словно вообще не заметило моей попытки атаки, зато отбросило в этот раз с гораздо большей силой.
— Ну все, — зло прошептал, я начиная закипать. — Ты сам напросился!
Четвертая попытка началась сразу с атаки глифом по Лину. Я уже знал, что мой глиф игнорирует барьеры, сразу нанося урон по объекту, поэтому был уверен, что в этот-то раз азиат не сможет проигнорировать мою атаку. Каково же было мое удивление, когда глиф не только не достиг цели, но и вернулся ко мне, как будто даже усиленным! В районе живота у меня появился порез — мой собственный глиф пытался перепилить меня пополам. Крови естественно не было, зато из меня стала вытекать накопленная ранее сила. И айфона рядом нет для активации! А без него я пока провести ее не могу. Не ходок. Только хочу им стать. А Лин с дедом мешают! Вновь внутри поднялась злость, перетекающая в ненависть, и я ринулся вперед. Как только моя нога коснулась невидимой черты, за которой меня обхватывали ветви яблони, я попытался подчинить разлитую вокруг энергию. Так, как это делаю с энергией враждебных духов. Хрен там! Моя попытка закончилась новым приземлением в ствол тонкой яблоньки на краю поляны, которая от удара аж переломилась.
— Да что ты будешь делать-то! Как вообще возможно выполнить твое задание?! — вскричал я от ярости и бессилия. — Ты специально дал мне невыполнимое задание, лишь бы избить на «законных» основаниях, да?! — ткнул я пальцем в Лина.
Тот приоткрыл один глаз, равнодушно посмотрел на меня и сказал лишь одно слово «успокойся», после чего вновь закрыл глаз.
— Успокойся, — процедил я. — Я сам штиль, бл..!
Следующие десять минут прошли примерно в том же ключе. Я пытался проломиться вперед, иногда с разбега, иногда по полсантиметра продвигая ноги, пытаясь нащупать «механизм» срабатывания защиты. То, что это именно какая-то защита, а не действия Лина, я понял после пятой минуты «полетов». На седьмой минуте догадался включить мозги и «посмотреть» на яблоню и Лина, усилив приток энергии к своим глазам. Пусть это не полноценная активация, но потоки энергии так становятся для меня более четкими, и я могу различать гораздо больше «оттенков» и даже заметить направление движения этих потоков. Так я еще больше уверился, что Лин все-таки не причем, и откидывает к краю поляны меня само дерево. Лин же… просто впитывал его энергию! Подзаряжался, как этому учил меня Пересвет. Как раз на десятой минуте, решив посидеть и передохнуть, а заодно и рассмотреть повнимательнее, чем занят азиат, я и понял этот момент.
— Вот же жук! — с восхищением и раздражением прошептал я.
После стольких бесполезных попыток попасть под ветви яблони, я сидел на краю поляны на попе, спиной упершись в ствол обычной антоновки. Сделанный вывод заставил меня не просто переводить дух, а попытаться повторить действия Чу Лина. Я одним плавным движением перетек в позицию для медитации, какую показывал дед, прикрыл глаза и постарался настроиться на окружающие меня потоки энергии. Получилось далеко не сразу. Постоянно мешала углубившаяся внутри злость и раздражение на азиата. Не знаю, сколько времени у меня ушло, чтобы наконец отстраниться от нее и ощутить разлитую вокруг энергию. Она ласково струилась, истекая из стволов деревьев и пронизывая все вокруг. От каждого листика, каждой травинки, исходил тонюсенький лучик света. Сотни этих лучей соединялись в ручейки, а те — в полноценные ручьи, что потоком текли куда-то вглубь сада. Их было так много, что отделить ручей энергии одного дерева от ручейка другого было просто невозможно. Но не для той яблони-исполина, под которой сидел Лин. Это дерево как скала возвышалось над морем обычных яблонь. Столь же монолитная, практически не испускающая наружу ничего. И столь же высокая. Вырабатываемая центральной яблоней энергия словно кристаллизовалась, нарастая вокруг дерева и образовывая прочнейший кокон. Кокон, который не только не выпускал энергию наружу, но и не пропускал ее внутрь.
Но как тогда Лин попал к стволу этой аномалии среди местных деревьев? Я сосредоточился на азиате. Чтобы не терялась концентрация, приходилось все глубже проникать внутрь своих чувств, выискивая там положительные моменты, и гася отрицательные. Иначе я не только не смогу притянуть позитив, но и окружающее море положительной энергии постарается исторгнуть из себя противоположную стихию.
«Вот оно!» пришло ко мне озарение.
После чего я медленно, не открывая глаз и стараясь не выпасть из медитативного состояния, встал и сделал шаг по направлению к центральной яблоне. Мне и не нужны были глаза, чтобы видеть ее — в энергетическом плане, который я воспринимал сейчас, пропустить ее было невозможно. Еще шаг. Еще. Вот я уже около границы — той самой, за которую так и не смог проникнуть. Сейчас я чувствовал буквально всем телом разность плотности энергии, что разлита вокруг, с той, что находится под яблоней. Шаг вперед. В эту плотную, почти каменную, позитивную энергию. Энергию, что не принимает никакой негатив и стремится тут же исторгнуть его из себя. И чем сильнее атака негативной энергией, чем его больше, тем сильнее будет отдача. Что я и чувствовал на своей «шкуре» последние десять минут.
На этот раз, пусть и с трудом, словно прорывая резиновую пленку, я смог сделать шаг под ветви дерева. А затем еще один. Каждый новый шаг давался с еще большим трудом, силы таяли, а взять их было не откуда. Кроме как у самого дерева. И я попробовал потянуть эту плотную, почти твердую, энергию в себя. Пренеприятнейшие ощущения, сродни глотанию песка. Нутро обожгло болью. Сцепив зубы, я продолжил тянуть эту энергию в себя, делая шажок за шажком. Все дальше под сень дерева. Боль все нарастала и стала казаться нестерпимой.
— Успокойся, — голос Лина прозвучал неожиданно близко. — Не сопротивляйся. Пусть энергия Великого древа сама наполняет тебя. Открой себя ей.
Открыть? Да как бл. ть это сделать, ведь это так БОЛЬНО!!! От последней мысли боль словно усилилась. Так. Нужно отринуть эмоции. Без них я смог зайти сюда, значит, они мешают. Так. Еще немного. Я ничего не чувствую. Я просто иду. Бездумно. Мне не больно. Мне… не боль… но… Вот так… Еще шажок… Блин! Черт, больно-то как!!
— Успокойся. Древо выжигает негатив из твоей сути. Чем больше ты сопротивляешься, чем больше испытываешь страха, ненависти или злости — тем тебе будет больнее.
Негатив, с. ка! Какой к черту негатив?! Мне больно, бл..!!! Вдох-выдох… Я ничего не чувствую…
Моя нога при очередном шажке ударилась обо что-то. Приоткрыв глаза, я увидел прямо перед собой долгожданный ствол гигантской яблони.
— Дошел! — облегченно прошептал я и расслабился.
Я сделал это! Все. Теперь Лин отстанет, и я вернусь к Свете. Меня наполнило облегчение, а следом и боль стала стихать. Через мгновение я потерял сознание, отправившись в небытие. Впервые за последние бессонные дни бытия духом.
