руку на лоб…
— Мари, а может, не надо, — попытался поиграть в доброго полицейского Алаэрто.
— Надо, — твёрдо ответила я…
* * *
Всё это время капитан неподвижно сидел в своём кресле, никоим образом не желая вмешиваться в происходящее и вообще отказываясь верить в то, что происходит. Вымогатель же спустя несколько секунд после того, как рука Мари вошла в контакт с его лбом, выпучил глаза, а ещё через секунду раздался его жалобный вопль. Который, впрочем, прервался уже через пару секунд, и бедолага просто кулём обвис в своей ловушке, не в силах помешать Мари как следует покопаться в своей памяти.
— Что ж, господин Бюрверст, будем знакомы, — сказала девушка, отпуская его и освобождая из пут своего кулона, — мне было очень приятно узнать, что подобные методы вы используете уже далеко не первый раз. Уверена, что хоть с городской стражей вы и наладили прочный контакт, с храмовниками и церковными вампирами ситуация не такая радужная, не так ли?
— Ты, — прошипел он, — ах, ты… да как ты…
— Как — вас должно меньше всего волновать, — фыркнула в ответ Мари, — сейчас же я могу вам сказать лишь одно: вам предстоит на себе ощутить смысл поговорки «Скупой платит дважды». Завтра вы должны принести этому капитану три сотни золотых, которые только что безбожно у него вымогали. Иначе канал с трактирщиком из Серебряной Розы окажется безвозвратно загублен. А, учитывая тот факт, сколько оборотного товара там сейчас залегло в связи с инспекцией из Столицы, это был бы неудачный вариант. И скупщику из цветочной лавки «Ночная фиалка» тоже придётся навсегда прекратить свою деятельность. Как и, — о, какое коварство! — вампиру, который, выдавая себя за светлого, оказался падок до человеческой крови. Вы, конечно, можете перекрыть все эти каналы, да вот только мы оба понимаем, что вашей компании это обойдётся в десять раз дороже, верно?
— Ты понимаешь, рыжеволосая малявка, что только что нажила себе смертельного врага? — прошипел в ответ вымогатель.
— Это вы нажили себе врага, господин Бюрверст, — невозмутимо ответила Мари, — причём врага, который досконально знает все средства, которыми вы можете воспользоваться. Так что на вашем месте я бы молча принесла требуемую сумму денег, после чего залегла на самое глубокое дно и не вылезала оттуда лет десять, моля всех богов, чтобы обо мне просто забыли. А теперь проваливай отсюда!
Господин Бюрверст ещё какое-то время волком смотрел на Мари, но та невозмутимо и хладнокровно смотрела в ответ. И внезапно он сник, да так, что аура силы и превосходства, прежде витавшая над ним и почти физически давившая на всех, кто находился в одном помещении с этим человеком, внезапно пропала, словно её никогда и не было. Так, наверное, ощущают себя люди, которые до того занимали прочное положение в обществе, обзаводились деньгами, связями, принимали правила игры той жизни, которая выпала им прихотью судьбы, обретали катастрофическую уверенность в собственных силах — и всё же получали от судьбы сокрушительный удар, ломающий хребет и сбивающий на землю с такой опустошительной силой, что лишь единицы из тысячи потом находят в себе силы подняться после этого на ноги снова.
— Вы получите своё золото, — почти потухшим голосом сказал он, подходя к двери — завтра же. Надеюсь, что после этого вы сдержите своё слово и не станете вредить нам посредством этой информации.
— Нет, — внезапно сказал капитан.
— Вам мало? — слабо улыбнувшись, ответил господин Бюрверст, — вы и без того поставили меня в тупик, тупик безвыходный и унизительный. Вы хотите ещё и ноги об меня напоследок повытирать?
— Нет, — ответил капитан, — я готов признать, что все мы погорячились и зашли слишком далеко. Каждый поддался власти эмоций, каждый наговорил лишнего, каждый позволил себе то, что выходит за рамки общения цивилизованных людей. Давайте же просто притворимся, что всего этого безобразия не было, и договоримся, что наши взаимные претензии полностью погашены.
— Вам, думаю, об этом надо её спрашивать, — тихо сказал господин Бюрверст, указав на Мари, — очевидно же, что главная здесь она. Тем более, с таким-то оружием, и такими-то способностями…
— Капитан — пострадавшая здесь сторона, — ответила девушка, — если у него нет к вам претензий…
— Нет, — подтвердил капитан.
— То будем считать так.
Несколько секунд господин Бюрверст молчал. После чего склонил голову и сказал:
— Вы бы меня очень обязали.
— Вот и прекрасно, — сказала Мари, — вы можете идти, только с одним дополнительным условием: ни о моём оружии, ни о моих способностях вы распространяться не будете. И тогда мы все тоже позабудем о вашей… ценной информации.
— Я даю вам в том своё слово, — кивнув, сказал господин Бюрверст. После чего покинул капитанскую каюту…
Маттика от произошедшего была в восторге. Таких людей только так и надо ставить на место. Большую часть времени Сестра молчала, уж слишком много мыслей надо было обдумать: и о том, что произошло в Красных Шахтах, и так ли уж сильно она хочет навсегда позабыть это место; и о том, что сказал ей Алаэрто, что случилось между ними потом, и как ей следует к этому относиться… Так что весь вечер она больше слушала, нежели говорила. И Мари… как же она необычна. У них с Дэмиеном столько общего… Неудивительно, что им, в самом деле запертым до того в своём одиночестве и волей судьбы получившим наслыханный шанс реализовать себя, удаётся рисовать свою жизнь такими необычными, яркими штрихами, вызывающими недоверие, сомнение, но где-то в глубине души — искреннее восхищение.
— А где ваша команда-то, — спросил капитана тем временем Алаэрто, — бросили вас разбираться с этим… человеком самому?
— Так спят ведь, гуляли весь день, — пожал плечами в ответ Андрак, — да и звукоизоляция тут хорошая, я позаботился в своё время, много важных клиентов бывает с очень личной информацией. Да и не касается их это: улаживать дела с недовольными клиентами — это моё дело.
То, что случилось в следующий момент с Мари, всех просто поразило. Казалось, уходя, господин Бюрверст умудрился заразить её своим плохим настроением. Отойдя к стене, она обхватила себя
