поправился, — но лучше быть бдительными.
Я забрался в кабину. Между водителем и пассажиром висела стальная пластина, которую можно было развернуть горизонтально. Это подставка для ног того, кто в башне. Встав на неё ногами, я оказался наверху. Устройство простейшее: четыре изогнутых стальных щитка, между которыми есть промежутки, куда можно просунуть ствол. Вся конструкция поворачивается, но для этого нужно приложить усилия. Собственно, хоть карабин у меня с собой, выставлять его я не стану. Моё дело смотреть по сторонам, чем я и займусь.
Лес здесь был редкий, поэтому бинокль давал приличный обзор, километра на три точно. В это время остальная часть коллектива активно трудилась внизу. Немой носил дрова, Винокур поднимал ведром воду из колодца, Марина готовила кастрюлю. Только Башкин отчего-то отпросился по нужде, при этом прихватил с собой пистолет и заветный чемоданчик. Да ещё пошёл на другой конец деревни, хотя поблизости имелся, хоть и ветхий, но вполне исправный деревенский туалет. Собственно, тут и думать нечего. Чемоданчик нужен для связи с центром. Отправляет донесение. А что нам с того? Да ничего. Пусть отправляет, глядишь, ему там что-то особенное присоветуют. Или он там выясняет безопасную дорогу? Вон как взвился, стоило инженеру свернуть не туда. С другой стороны, кто может знать, где тут опасность? Спутники? При такой облачности вряд ли что-то можно увидеть. Или у них наблюдатели есть? Тоже сомнительно, информаторы на диких землях просто обязаны быть, но вот поддержание постоянной связи с ними — вопрос сложный.
Минут через пять он вернулся, оставаясь всё таким же озадаченным.
Обед сварился быстро, а съели его ещё быстрее. Когда меня сменил Немой, я присел за стол, что стоял прямо во дворе небогатого дома, с одной стороны сидел Башкин, с другой — инженер, а напротив присел Винокур. Доев последние ложки супа, он откинулся на стуле и, воткнув в рот сигарету, спросил:
— Виктор Аркадьич, давай без тайн. Куда бегал?
Учёный едва не подавился галетой.
— Вам обязательно это знать?
— Ну, смотри. Тот факт, что ты на связи с командованием, нас не смущает. Странно то, что связь подразумевает отчёт каждые два часа. Как думаешь?
— Это не отчёт, — он странно поморщился. — Хотя, и отчёт тоже. Но я редко отправляю информацию, больше получаю. И наш маршрут я закладываю с учётом того, что узнаю по связи.
— А если не секрет, что за связь такая? — Винокур не собирался сильно пытать учёного, скорее, просто хотел удовлетворить своё любопытство. — Тут в соседнее село, бывает, не достать с рации, а у тебя что-то мощное.
— Секрет, — отрезал учёный. — Извините, но я подписки давал. Никому ничего не покажу и не расскажу. И присутствовать вам при сеансе связи не разрешу. Связь самая современная, можно сказать, экспериментальная. Таких чемоданов в стране… не знаю, три или четыре.
— И что, нашему путешествию уделяют так много внимания, что выдали такой чемодан? — удивлённо спросил Коростин. — Или у него какие-то другие функции?
— Функций очень много, скажу только, что связь через спутники осуществляется, и облачность тут не помеха, наука за эти годы шагнула вперёд. Всё! — он бросил ложку в тарелку. — Можно отправляться.
И мы отправились, надеясь, что хоть в первый день обойдёмся без столкновений.
— Слева заходят! — крикнул Винокур, выдав короткую очередь, после которой ему пришлось откатиться в сторону, а в то место, откуда он стрелял, прилетели две арбалетных стрелы.
Тут отставной офицер ошибся, враг был в единственном числе. Один сектант, вооружённый коротким копьём, пробрался через кустарник и собирался это копьё метнуть. Мне сверху это было отлично видно, а потому я успел опередить татуированного копьеметателя, всадив пулю ему в грудь. Надо сказать, он и так был залит кровью, успев словить несколько пуль во время первой атаки, вот только попасть и убить — вещи разные. Башкин, при всей своей учёности и с внешностью сутулого ботана, отчего-то виртуозно управлялся с пистолетом, всаживая пули двойками в любую цель за доли секунды. Видать, в аспирантуре научили. Но роковой для сектанта стала моя пуля, сделавшая в его груди дыру с кулак размером.
Где-то внизу застонал Винокур, достали всё-таки, но тут выстрел Марины оборвал жизнь ещё одного сектанта, тут уже препараты не в помощь, дыра в голове любого остановит.
А потом бой как-то резко сошёл на нет. Атаки прекратились, наши выстрелы тоже, только в зарослях у окраины крошечной деревни кто-то громко стонал.
Шёл четвёртый день нашего увлекательного путешествия (в гробу бы я видел такие приключения), когда группа, остановившись на отдых во второй половине дня, внезапно поняла, что к ней подкрадываются враги. К счастью, караул несла Марина, которая наравне со всеми тянула лямку. Так вот, она и разглядела, как вдали пошевелились кусты. Возможно, писаные умеют при желании хорошо прятаться, но в этот раз первым шёл человек, причём, явно городской.
В итоге, Марина успела окликнуть нас, мужик, что вышел из леса, пальнул в неё из ружья, но промазал, а потом, поняв, что прятаться уже поздно, атаковали остальные. Рывок был резкий, но разбился о строения, которыми мы благоразумно прикрылись, а потом был отбит слаженным огнём команды. Двоих я завалил из револьвера. От отдачи слегка болело запястье, но результат того стоил: два сектанта, которые только что пустили тучу сюрикенов, отлетели назад с огромными дырами в груди и больше не поднимались. Те враги, что являлись человеками, попытались открыть огонь из ружей, спрятавшись за кустами. Но их угомонил Винокур, выдав одну длинную очередь. Люди попались без боевого опыта, явно не знали, что кусты от пуль не защищают.
Ещё минут пятнадцать продолжалась вялая перестрелка, но люди с огнестрелом на той стороне быстро закончились, а писаные старались постоянно сокращать дистанцию, что закончилось для них плачевно.
— Мельчает народ, — проворчал Винокур, вылезая откуда-то из под завала. — Вот раньше писаные, бывало, от пуль уворачивались, прыгали на десять метров, а эти… шпана какая-то, видать, кончились бойцы, пришлось их мобилизовать.
— Тебя зацепило? — спросил я, спрыгивая на землю, в качестве огневой точки пришлось использовать первое же строение, каковым оказался сельский туалет.
— Стрела с разрядом, — он показал мне сломанную стрелу, где в наконечник был встроен мелкий фиолетовый кристалл.
— И что она делает? — не понял я. — Током бьёт?
— Не совсем, в ней заряд боли, если в тело вопьётся, то сразу наступает болевой шок, от которого каждый второй умирает. В моём случае попала только в разгрузку, заряд, само
