Мальстрём Кета надвинулся на меня.
Вот в чём моя проблема, вот где слабость, которую мне не одолеть. Ему плевать на то, что случится со всеми возможными мирами, а мне — нет.
Я развернулся и побежал, расплескивая воду, задыхаясь. Бежал к берегу, не представляя, что буду делать дальше. Скрываться от Мальстрёма?..
— Куда же ты, Крейз?! — догнал меня истерический хохот безумца. — Мы ведь только начали играть!
И вдруг я замер на берегу.
А почему, собственно, мне не плевать на этот мир? Он сожран Кетом уже чёрт знает когда, да и вообще все его линии были изначально закручены под смерть. Это — мёртвый мир. Ничто его не спасёт.
Я повернулся к Кету, но увидел не его, а растущее размытое пятно надвигающегося на меня Мальстрёма. И я принял вызов.
— Какого хрена ты творишь?! — взвизгнул невидимый Кет, когда между нами вновь возник провал в Ничто.
— Решаю проблему, — прорычал я сквозь зубы.
Ткань мира устремлялась туда, в бездонный провал. Я видел, чувствовал, как она натягивается. Обернулся — и увидел ещё один разрыв возле посёлка, потом — ещё.
Меня тоже тянуло, и сопротивляться я не мог. Пока мы в мире, мы вынуждены подчиняться правилам этого мира. А потому я точно знал, что и Кета сейчас точно так же тащит в провал.
— Ты же умрёшь! — орал он. — Это хуже, чем смерть! Вечность небытия!
— Нам с тобой не будет скучно! — рассмеялся я.
В тот миг, когда мы с ним канем в небытие, мир залатает прореху. Кета не будет. И мои ребята смогут вернуться, куда захотят. Скорее всего, они даже забудут обо мне, даже Алеф, ведь здесь я не делал из неё якоря.
Останется, конечно, проблема с Общим Делом, но… Но, чёрт побери, я и так слишком много на себя взял. Мне жаль, Айк. На это меня уже не хватит.
Всё моё тело дрожало от напряжения. Струйка крови выплеснулась из носа и вытянулась по направлению к провалу, как будто кто-то провёл черту фломастером или 3D-ручкой. Мне казалось, что так моя жизнь начинает сливаться в Ничто.
Сердце колотилось, паника застила разум. Инстинкт кричал, что это нужно прекратить, сейчас, немедленно!
— Эй, Кет! — заорал я. — Как тебе ощущения?
Он в ответ взвыл без слов, и вдруг провал исчез.
Хлынули волны, заполняя пустоту. Исказилась, изменилась линия берега. Я оглянулся и увидел, что и в посёлке разрыв затянулся, правда, это стоило миру пары заброшенных домиков.
Кет сломался первым, отозвал Мальстрём. А мой продолжал бушевать, терзая свежезаштопанную ткань мира. И я почувствовал, как эту тварь подхватило «водоворотом», закрутило, растянуло.
Я задохнулся, не веря удаче. Неужели? Неужели так всё просто?!
Сжал кулак.
В пространстве, пришедшем в норму, вспыхнул кровавый взрыв.
— Да! — заорал я, подняв руки. — Да, сука!!!
Не так уж и просто, будем честны. После всего, что я пережил, такая победа — это более чем заслуженно!
Крик застыл у меня на губах.
Кровавый цветок застыл в пространстве неподвижной кляксой, а потом — будто бы кто-то включил перемотку назад.
Лепестки втянулись в сердцевину, по воздуху пробежала едва заметная рябь…
— Неплохо, — ухмыльнулся Кет моими губами. — Попробуем ещё раз?
Не дожидаясь ответа, он бросился ко мне. Я, призвав топор, понёсся ему навстречу.
Одна лишь мысль билась птицей в голове: «В этом нет никакого смысла!»
Я не смогу его убить. А рухнуть нам обоим в небытие — он не позволит. Тварь не хочет подыхать.
Всё так, Крейз. К этому сводится любая стычка Космоса с Хаосом. Упорядоченность — твой козырь и твоё слабое место. Твоё слабое Место Силы тому свидетель. Ты можешь создавать бесконечно сложные структуры, чтобы одолеть меня, но я — стихия. Непредсказуемая первозданная стихия. И чем сильнее ты — тем могущественнее я. Ни один разум не одолеет безумия. Ни одна свеча не может вечно бороться с тьмой. Однажды погаснут звёзды, Крейз. Однажды остановится жизнь во всех мирах — и тогда я усну, и тогда я умру, и тогда из плоти моей родятся новые миры, и я буду пожирать их, детей своих, вечно. Мне жаль тебя, мальчик. Ты так и не поумнел за всё отпущенное тебе время, за две прожитые тобой жизни. Ты продолжаешь трепыхаться и ты умрёшь не смирившимся, умрёшь, крича и рыдая. Это ничего. Так вкуснее. Я с удовольствием пожру тебя, но это не мешает мне тебя жалеть. Нелепое существо…
Лезвия топоров сцепились. Несколько секунд мы боролись в клинче, потом я резко рванул оружие в сторону. Два топора вылетели из наших рук и, не разлучаясь, рухнули в море.
Я видел перед собой ухмылку Кета. Как будто моё отражение решило жить собственной жизнью.
И что-то внутри меня воспротивилось этому. Я закричал, и мой голос стал другим.
Когда я вцепился в его горло, ладоней у меня уже не было. Были длинные серые пальцы. Очень гибкие и сильные. Они обвили тонкую шею Кета.
— Сдохни! — заорал я. — Сдохни, тварь!
Я повалил его. Лицо Кета скрылось под толщей воды. Навалившись сверху, я продолжал душить, шепча проклятия, плача и смеясь. Разуму не одолеть безумия? Что ж, ты добился своего. Я — обезумел. Догорают крохи моего разума. И если так я сумею избавиться от тебя — пускай!
— Зачем ты топишь сам себя?
Этот голос был словно не отсюда. Так сильно он контрастировал с бурей у меня в душе.
Я повернул голову и увидел её. Белокурую девчонку, во взгляде которой не было страха, только неуёмное любопытство. Она стояла по щиколотку в воде и, склонив голову, смотрела на меня.
— Потому что ненавижу себя, — выдохнул я. — Ненавижу и боюсь за всё, что сделал.
Девочка улыбнулась мне, и как будто эта улыбка превратилась в лезвие. Лезвие, которое пронзило мне спину острой болью.
Обессилевшая «птичка» буквально рухнула на привычном своём месте. Секунду спустя обрушился трап, судя по скрежету — в последний раз. И я выбежала наружу.
Лин была ещё жива, раз уж моё тело восстановилось за время полёта. Теперь я могла бежать, что и сделала. Я неслась к узкому проходу между скалами, через который мы проехали на киберах, когда вышли в расширенный рейд. И Лин тогда точно так же лежала без чувств, и всё
