ствол, как он нагревается, и даже успеваю заметить вспышку…
* * *
— Он здесь, — негромко произносит Калсерион, кивнув на запертые двустворчатые двери, за которыми прогремел грохот. — Прямо за ними…
Катэрия смотрела на него с ненавистью. Она не чувствовала ни сомнений, ни страха. И слова Калсериона, которые она услышала, не заставили ни на мгновение засомневаться в человеке, которого она знал не так долго, но хотела вернуть куда больше, чем сама вернуться в родную семью.
— Гореть вам в аду за это, — произносит она тихо, направляясь к дверям.
— Мы уже в нём, госпожа Голд. Я, Элиадирас и теперь вы. Вы хотите вернуть человека, которого никогда не было. То, что вы увидите — это и есть Элиадирас, его истинное обличие. Он не может жить иначе. Вам не вернуть его. Есть только один способ остановить этого человека теперь.
— Он не такой, — ответила Катэрия, взявшись за ручку двери. — Это вы сломали его, вы заставили стать его таким, но он… Грант никогда превратится в то, что вы хотите увидеть.
— Тогда выйдите и докажите мне обратное, — пожал он плечами. — Но потом не говорите, что я вас не предупреждал. Человек, созданный убивать, никогда не сможет жить другой жизнью.
— Это мы ещё посмотрим…
Катэрия была не настолько глупа, чтобы не понять, что ей пытались промыть мозги. Что всё сказанное сейчас было попыткой настропалить против Гранта, заставить ненавидеть его. А после воспользоваться ею, как приманкой, и уничтожить его.
Катэрия толкнула дверь и вышла в коридор, где ещё гремело сражение, в котором затерялся и Грант.
Пора было вернуть его домой.
* * *
Я резко сбрасываю цепной меч в сторону клинками, уклоняясь в сторону, и чувствую, как обжигает мне бок пролетевший рядом луч. Не обращая внимания на запах палённого мяса, бью прямо по шлему что есть сил, заставив дёрнуться чуть назад урода. Ещё один взмах, и клинок проходит прямо по рукояти цепного меча, обрубая его едва ли не с пальцами космодесантника.
Он стреляет ещё раз, но вновь мимо, когда я прыгаю прямо на активную броню. Уже готов воткнуть клинки в прорези…
И получаю удар, от которого отлетаю в сторону. Пролетаю через всё помещение, врезаюсь в стену и сползаю по ней, не чувствуя боли. Но лишь для того, чтобы пойти в новую атаку.
Теперь их несколько, несколько человек, которые хотят сдохнуть в этом месте. Отдать жизнь за какого-то ублюдка, что стоит между мной и ответами.
Я срываюсь с места.
— Стой, не стреляй в него!
Визг кажется совсем далёким и незнакомым. Я даже не замечаю его, промчавшись до космодсантника и врезавшись в него так, что тот рухнул на пол.
От такого удара, всё внутри меня скрутило, я закашлялся кровью, понимая, что сломал в себе пару костей, но не обращаю на это внимания. Воспользовавшись заминкой, переключаюсь на другую цель, чтобы на корню срезать подмогу.
Ещё один охотник. Он стоит рядом с дверьми, в которые мы влетели. Я вижу только его силуэт, искажённый, растворяющийся в бордовом свете силуэт, но мне этого достаточно, чтобы напасть на него.
Из рук выскакивают клинки. Будет достаточно одного взмаха, чтобы расправиться с каким-то человеком…
— Грант! Стой, это я!
Взвизг разносится по комнате, но меня уже было не остановить. Прыжок, клинки делают синхронный замах, сходясь на цели…
Руки делают ножницы прямо на шее ублюдка. Я вижу, как она опаливает волосы, срезая локоны ублюдка, и доходят до кожи…
Оу-оу, потише, дружок…
Когда внезапно по телу разливается резкое онемение. Ощущение, будто кто-то загнал прямо в вены жидкий азот, и тот поражает все мышцы, заставляя их в одночасье расслабиться. И в то же мгновение клинки попросту пропадают, исчезают, растворяясь в воздухе, и на его шее сходится пустота.
— Грант! Это…
Ублюдок не договаривает. Сзади уже приближается космодесантник, и контроль частично возвращается к телу. Онемение не прошло, силы не вернулись, чтобы дать отпор, и я хватаю урода за шею, выставляя его перед предателем, как живой щит.
Космодесантник пытается поймать меня на прицел градомёта, и пару секунд мы дёргаемся влево-вправо между живым щитом, который разделяет нас. Человек в моих руках что-то кричит, визгливо и противно. Он поднимает руки, будто пытаясь остановить нас обоих, пытается вырваться из моих рук, отцепить мою ладонь от шеи, и я готов свернуть ему её, чтобы не мешался…
Грант, блин, ты воюешь не в ту сторону!
Я получаю такой силы подзатыльник, что в глазах темнеет. От столь внезапного удара по голове ноги запинаются, и я вместе с уродом падаю на пол. Под конец мы стукаемся лбами, и я улавливаю знакомый аромат, который отзывается чем-то успокаивающим в глубине души, но тут же растворяется в запахе крови, пыли и пороховых газов. Руки тянутся, чтобы выдавить ему глаза…
Да стой ты, неугомонный…
…силы вновь покидают меня. Я чувствую, что меня кто-то держит. Кто-то не даёт мне убить его. Что-то вселяется в тело оттягивая ладони, и создаётся ощущение, будто я нежно касаюсь ими лица подонка, а не пытаюсь убить его. Красная пелена укутывает разум, и я пытаюсь бороться с силой, которая меня останавливает…
Да успокойся ты.
И понимаю, кто меня удерживает.
Тень, сукин сын, ты должен помогать мне, а не…
Да присмотрись, пострел, это же твоя невеста!
Нет, она…
Она перед тобой, глаза разуй, идиот. Я тебе что говорил про хаос?
Я в порядке! Я контролирую себя! Я могу мыслить чисто!
Тогда какого хрена ты пытаешься убить её?
И вновь тело немеет. Я борюсь что есть сил, и мне удаётся удержать контроль над телом, но в голову будто залили холодной воды. Весь пыл боя внезапно пусть не отступает, но приглушается. Пелена начинает отступать, и мир приобретает свои цвета, нормальные цвета, приобретает чёткость, а вместе с ней и…
Я могу разглядеть лицо, которое сейчас нависло надо мной, схватив мои ладони и приложив их к своим щекам. И даже могу расслышать голос, достаточно знакомый, который почему-то ассоциируется у меня со спокойствием.
— Грант, всё кончено, это я, видишь? Это я, Катэрия, я вернулась за тобой…
И я действительно узнаю её. Узнаю её светлые белокурые волосы, эти строгие черты лица, серьёзный взгляд. Что-то в её лице поменялось, оно будто стало жёстче, лишилось тех лёгких черт молодости. Но
