Меченый, наплевав на экономию патронов, принялся садить по вражьей группе короткими очередями, от него не отставали Призрак, Клык и Проводник, поливая свинцом бронированные фигуры.
Один монолитовец все-таки успел добежать до берега, опустить автомат вниз и послать в цель длинную очередь, прежде чем сам упал навзничь, изрешеченный пулями.
Но за долю секунды до этого из-за береговой линии вылетел еще один мешок и точно влетел в амбразуру ДОТа.
Второй вулкан выбросил из бетонного жерла огненный фонтан, но Виктор смотрел не на него, а на командира группы. Лицо Меченого окаменело, из прокушенной нижней губы вниз по подбородку стекла капля алой крови.
— Суки… Выдру… — расслышал Виктор. А потом по ушам резанул нечеловеческий вопль:
— Вперед, сталкеррры! За дррруга нашего! Вперрред!!!
Обломки ДОТа, взлетевшие к небу Зоны, еще падали вниз, а группа Меченого уже бежала к мосту, стреляя на ходу. Позади сталкеров, трусливо поскуливая и припадая от ужаса на все четыре ноги, семенил Скуби-Ду.
«Страшно, но все равно бежит, молодец какой, — подумал Виктор — и удивился сам себе: — Надо же, об электронной собаке думаю как о живой…»
Не ожидавшие такого напора оставшиеся монолитовцы отступали, вяло отстреливаясь.
Пробежав по покрытию моста несколько метров, Виктор почувствовал, как внезапно его левый бок словно проткнули каленым железом.
«Вот черт, зацепило», — словно мимоходом пронеслась в голове мысль. Пронеслась — и пропала, вытесненная горячкой боя. Старый как мир закон битвы как никогда справедлив в любом бою — все, что нас не убивает, делает сильнее и яростнее. И если ты не умер, а только легко ранен, и если ты настоящий мужчина, то никакая боль не остановит тебя…
Обычный мост, каких тысячи, сотни тысяч по всей земле. Необычны лишь ярко-оранжевые пятна на перилах и красная лужица, натекшая из стальной перчатки с искореженными остатками приводов, валяющейся возле этих перил. Пятна на перилах — это радиоактивный мох, дополнительно мутировавший еще и под воздействием излучения таинственных Выбросов. А кисть руки, запакованная в помятый металл, — это все, что осталось после взрыва от члена группировки «Монолит», тоже когда-то бывшего человеком. Нормальный интерьер для Зоны — порождения человеческого разума, в котором постоянно идет война. За что? Да кто ж его знает, за что. За артефакты, за сферы влияния, за место под свинцовым небом, за придуманные идеалы. Людям свойственно создавать себе искусственные зоны, в которых они потом расплачиваются жизнями за свои придумки. Чаще чужими жизнями. Намного чаще…
Пробегая по мосту, Виктор глянул направо — может, Выдра где лежит у воды? Но на береговом склоне никого не было, лишь скрючившиеся лысые стволы изуродованных деревьев из последних сил цеплялись корнями за сухую, сыпучую землю…
Монолитовцы укрылись за бетонными надолбами, установленными вдоль дороги, продолжая стрелять. Группа Меченого, миновав мост, залегла за дымящимися руинами правого ДОТа.
— Черт, к Саркофагу не пройти, — скрипнул зубами Меченый. — Дорогу перекрыли, гады, и сейчас с минуты на минуту новое подкрепление подойдет.
— Поверху к Саркофагу и не надо идти, — отдуваясь после пробежки, произнес Проводник. — Давайте слева в обход, я покажу.
— А что там? — спросил Призрак.
— Заброшенный тоннель, прорытый под Третьим энергоблоком ликвидаторами последствий Первого взрыва и ведущий внутрь Саркофага, — ответил Проводник. — Я знаю, где вход.
— Рванули, — коротко бросил Меченый. — Показывай дорогу.
Такого маневра монолитовцы не ожидали. Вместо того чтобы прорываться через их заслон на дороге, мы резко ушли в сторону и просто обогнули их засаду пологим берегом канала пруда-охладителя. В мертвой зоне нас было не достать. Конечно, они пальнули несколько раз из гранатометов, пытаясь накрыть нас навесным огнем, но результатом данного маневра были лишь высокие столбы брызг в пруду да огромный сом, выброшенный на берег подводным взрывом.
В своем экзоскелете Sarcos последнего поколения Проводник бегал довольно шустро и почти не отставал от основной группы, потому у нас было некоторое преимущество в скорости перед противником, на котором в этот раз оказалась броня попроще. К тому же «монолитовцы», явно опасаясь какой-нибудь новой каверзы с нашей стороны, в немедленную погоню не бросились, исходя наверно из того, что куда эти камикадзе денутся с оцепленной территории? Ведь гораздо безопаснее прочесать ее превосходящими силами, нежели преследовать небольшим отрядом, оставшимся от усиленной охраны моста.
Такая логика была нам только на руку. Тем более что Клык и Японец были ранены и, хотя и не подавали вида, но держались из последних сил. Японца мы перебинтовали чуть ли не на бегу, и теперь оставалось немногое — последний рывок до тоннеля, о котором говорил Проводник.
На пути нам попалась лишь полудохлая после рождения артефакта «Жарка». Рядом с ней покачивались в раскаленном воздухе «Мамины бусы» с необычайно крупными ярко-красными «жемчужинами», нанизанными на огненную нить. Я на бегу подхватил их и протянул Японцу. Но тот мотнул головой, мол, не надо. Ну, не надо так не надо, может, его джепены каким-то своим методам излечения обучили, более действенным, чем старый проверенный артефакт да еще такой величины. Клык тоже отказался.
— У меня уже налеплена панацея, — бросил он, сплевывая на землю комок густой слюны. — С «бусами» оно только хуже будет, эти артефакты, когда рядом, радиацию взаимно потенциируют. Можно прям на месте «смерть под лучом» получить.
Подивившись таким знаниям, я сунул добытый артефакт в пустой контейнер рядом с «Чистым небом», который уже давненько не подавал признаков жизни. В последнее время он стал очень быстро терять энергию. Это наводило меня на мысль, что артефакты вдали от своих аномалий тоже имеют свой определенный срок жизни, после которого медленно угасают, как люди, волей судьбы оказавшиеся оторванными от семьи и родины.
— Туда! Быстрее, пока монолитовцы не очухались.
Проводник ткнул бронированным пальцем в сторону огромного серого здания, над крышей которого возвышалась знаменитая, известная всему миру девятиметровая в диаметре вентиляционная труба, словно полосатая рукоять гигантского кинжала, всаженная в крышу так называемого 7001-го помещения Чернобыльской станции.
Через пять минут сумасшедшего бега мы были на месте. Проводник изо всех сил долбанул бронированным сапогом в металлическую дверь, прикрывавшую вход в здание Третьего энергоблока.
