— Подумаем, — сказал Лаптев.
Он распрощался с нами через четверть часа, зашагал прочь по сырой дороге, растворяясь в воздухе.
— (Censored)! — с чувством произнёс генерал-майор, глядя вслед, — (сensored), (сensored)!
— Где ты этого набрался? — сил на удивление у меня не было.
— А то негде! Армия, (сensored) её! Кстати, не вздумай «тыкать» мне при Люде или в присутствии подчинённых, (сensored) партнёр (сensored).
— Само собой, (сensored), — кротко согласился я.
— Теперь слушай и запоминай, не хотел при нём. Вчера ночью в десятую локацию вторглись основные силы «Англосаксонской лиги», соединились там со своим авангардом, потеснили местную разношёрстную братию. За ними хлынули их вассалы и лакеи. У меня сложилось стойкое впечатление, что масштабный прорыв был тщательно спланирован…
— Чужим? — вырвалось у меня.
— Кем ещё? «Союз общих интересов» отстал от англосаксов, хотя пытался повиснуть на хвосте. В общем, жди вторжения в локацию № 12 со дня на день. Полагаю, раньше всего англосаксы ворвутся в тундру, потом – в тропики.
— Охват с флангов?
— Соображаешь, — фыркнул ИскИн. — Значит, должен включиться механизм появления остальных Крепостей. Если этот твой (сensored) Лаптев не врал, Крепости будут появляться в пределах досягаемости «лунинградцев». Придётся их тут же захватывать, других способов предотвратить утекание технологий не вижу.
— Аналогично, — мрачно согласился я. — Коньяку хочешь?
— Давай.
Я свинтил стакан-крышечку с фляжки. Генерал-майор налил мне в стаканчик, а сам припал к горлышку фляги.
— Гляди, не спейся от потрясения, — предостерёг я. — Одному мне не справиться…
— Цыц… — невнимательно ответил кумир. — Фляжку забираю. Зато вручаю планшет, вот держи. В нём подробные карты окрестностей «Лунинграда» и всей лесостепной области, погляди, может чего полезного обнаружишь. Хорошо бы до других зон добраться… Подумай денёк-другой – больше времени у нас нет! – над тем, как и из кого сколачивать альянс. Первый шаг, вроде бы, уже сделан, продолжай. Да, и постарайся поговорить с этими, как их… ну, с собаками из Крепости… Надо поразмыслить, как использовать зверюг с наибольшей пользой.
— Они сами кого хочешь используют. — скептически хмыкнул я. — Неоднократно и в особо извращённой форме.
— Потерпишь, не растаешь. Зато из них, к примеру, могут получиться первоклассные разведчики. Ладно, давай прощаться. Держи канал связи постоянно открытым. Со своей стороны посажу у рации Людмилу.
— Не проговорись ей, кто такой на самом деле капитан Лунин! — с тревогой напомнил я.
— Как раз тут всё в полном порядке. — сморщился ИскИн. — Никому не подкопаться. Со стороны ты для всех – среднестатистический игрок. Ну, разве что невообразимо везучий. Завидовать будут (многие уже желчно завидуют), подозревать что-то – нет, — генерал хлопнул меня по плечу, сел в «эмку» и укатил. Оставив капитана Лунина в твёрдом и угрюмом убеждении, что тому придётся расхлёбывать ситуацию на равных с ИскИном-08 и программистами «Панды».
6— Ужасно! — сказала Надя. — Бедный мой! Но почему опять ты?
— Есть причины, — мрачно ответил я. — К нашему несчастью.
— Значит, большая война? Скоро?
— Скоро. Большая. Прошло больше года невозможной жизни – счастливой, блаженной, оттого что мы рядом и любим друг друга. Но, говорят, за всё приходится платить. Надвигается тяжёлое время, Надюшка.
— Переживём.
— Я точно выдержу. Пока смогу приходить домой, утыкаться, закрыв глава в твои волосы, дышать твоим запахом, слушать твоё дыхание – выдержу.
— И я.
Мы сидели на краю бассейна и болтали ногами в тёплой подсвеченной воде. Отражение луны колебалось на мелких волнах.
7Горят трава, кусты и нивы,
Всё небо – в саже и золе.
А наши танки торопливо
Ползут по выжженной земле.
Засев на дальнем полустанке
И пушки укрепив на нём,
Враг повстречает наши танки
Кинжальным яростным огнём.
Ствол пулемёта раскалится
От непрестанного огня.
И нестерпимым жаром в лица
Дыхнёт горячая броня.
И захлебнётся в смертном стоне
Наш заряжающий-радист,
И все команды в шлемофоне
Заглушит заунывный свист
Уткнется лбом в стальные клеммы
Орденоносный командир
И струйка крови из-под шлема
Сползет на старенький мундир
Танк от удара развернётся
И подкалиберный снаряд
Под башней танка разорвётся,
Меня отправив прямо в ад.
Горят трава, кусты и нивы,
Всё небо – в саже и золе.
А танки так же торопливо
Ползут по выжженной земле.
Заметив меня чумазый НПС-техник вытянулся, не выпуская из рук тяжёлого гаечного ключа.
— Вольно, вольно, продолжайте ремонт, — я задрал голову и посмотрел на жутких размеров хобот сверхтяжёлой пушки. Четыре доставленных из Крепости огромных орудия мы сняли с железнодорожных платформ и установили на мощных бетонных основаниях на берегу Голубой Змеи. Вот-вот должен был появиться на свет первый атомный снаряд для них. — Откуда песня? Народная?
Непись смутился.
— Неужто сам измыслил, рядовой?
— Так точно, — он застеснялся ещё больше. — Извините, товарищ капитан, баловство, конечно…
— Отчего же, мелодия душевная и слова хорошие. Только грустные.
— Да это… когда Крепость штурмовали… из взвода пулемётчиков трое моих знакомых не вернулись.
— Война, — сказал я.
— Война, — согласился он и вновь склонился над железной станиной. Вот, без удивления отметил я, ещё новости – неписи сочиняют и поют…
8Капитан Лунин, вы сменили малые башни тяжёлого танка Т-35 на никеле-вольфрамо-хромо-молибдено-титановые.
Капитан Лунин, вы усовершенствовали орудия тяжёлого танка Т-35 до максимально возможного уровня.
Капитан Лунин, вы усовершенствовали пулемёты тяжёлого танка Т-35 до максимально возможного уровня.
— «Вперёд», «быстрее», «лево», «право», «медленнее», «стоп», — я вывел «Надежду» на понтонный мост через Голубую Змею, танк пересёк реку и резво помчался по обширному минному полю, уложенному Людмилой и Хрюном. Игра есть игра – здесь можно подорваться только на неприятельской мине.
По моей просьбе ребята из «Лунинграда-3» оставили за рекой захваченный во вчерашнем рейде Т-34(85). Его силуэт чётко выделялся на вершине холма. Я остановил танк в километре от мишени, загнал в пушку снаряд повышенного могущества «Манго», навёл прицел. Грянул выстрел. Потрясающе!
