Кира отчаянно замотала головой. Потом подняла глаза и, несмотря на мокрые дорожки на щеках, гордо и даже весело сказала:
— Я пойду к ним. Мне они ничего не сделают, а тебя оставят в покое.
Она повела плечами, словно скидывая тяжелый груз. Или наоборот — принимая его. Наверное, это очень страшно — впервые принимать на себя ответственность за других. В 17 лет. Зато как звучит! Прямо как в книгах. Я, мол, пожертвую собой, чтобы ты выжил.
Кто ж тебе позволит, девочка!
Спокойно, без слов, я вытащил из рюкзака сталкерский бронежилет, надел, затянул крепления. Протянул опустевший мешок Кире.
— Держи. Мне лишний вес будет мешать.
— Я пойду! — упрямо повторила она.
— Ты… — я взял ее за подбородок и заставил посмотреть мне в глаза, — пойдешь только в одном направлении — куда скажет дядя Андреналин! Ясно?!
Губы у нее снова задрожали. Зря я так сказал.
— Они убьют тебя, Андрей.
— Посмотрим еще. Это не так просто сделать. Особенно если ты не будешь мне мешать.
Конечно, она оскорбилась. И едва не зарыдала снова.
— Я хотела… а ты… как ты можешь!
Проклятие! Через пятнадцать минут нас окончательно возьмут в оборот, а мы стоим у всех на виду, да еще и отношения выясняем!
— Кира! — твердо сказал я. — С кем ты собралась договариваться? С Ислой? Даже не думай. Это беспредельщики, у них со всеми война. Понимаешь? Со всеми кланами! Тебя продадут тому, кто больше заплатит, да еще не один раз. А может, и не продадут, кинут всех, стравив попутно пару городов. И что тогда с тобой будет? И меня уберут просто как досадную помеху.
— Но если я…
— Если ты сдашься им сама, они будут рады. Очень. Только ни тебе, ни мне это ничем не поможет. Проснись, Кир. Благородные негодяи бывают только в старых книгах.
«И благородные герои, кстати, тоже».
О том, что корсары могут с ней сделать, я говорить не стал. Им пообещали заплатить за живую беглянку и, по возможности, здоровую. Остальное, включая психологическое состояние, заказчиков вряд ли волнует. А в Исле любят простые решения — предпочитают особо не заморачиваться. Могут первым делом ноги переломать, чтобы не убежала. Были прецеденты.
— Помоги мне. Делай, что я скажу, хорошо? И без подвигов. Тогда у нас появится шанс вырваться.
Кира утерла слезы тыльной стороной ладони. Взяла себя в руки, выпрямилась и кивнула.
Сердце кольнуло жалостью. Мать твою так! Неужели мир не может оставить ее в покое! Дать почувствовать себя просто девушкой, а не уникальным подопытным экземпляром! Детство Киры умерло в лабораторной тюрьме, а девчачья юность со всеми ее радостями и тревогами, первым поцелуем и первой влюбленностью тоже запомнится лишь постоянной беготней, охотой, преследованием?! И ничего другого не будет?
Да болт вам в печень! Кое-кто сегодня умоется кровью.
Я поцеловал ее. С нежностью и обещанием.
На самом деле я прощался, но Кира, слава куполу, не поняла. Она просто ответила на поцелуй, поднялась на цыпочки и обняла меня за шею. Косичка смешно болталась, едва слышно шуршала о пластины бронежилета.
— Слушай внимательно. Видишь, вон там развалины? — я показал на очередную пирамиду ржавья, остатки отвального транспортера. — Спрячься. Когда я залезу на гребень и подам знак, несколько раз включи на секунду-другую и выключи свой комп. Поняла?
— Меня же заметят!
— Заметят, — согласился я. — И попытаются запеленговать, потому что по радару нас здесь не найти. Первый, кто возьмет правильный пеленг, наплюет на остальных и бросится за наградой. Это же Исла!
— И ты его…
— Как получится. Все, пошли, Кир. Времени совсем не осталось.
Она погладила меня по щеке:
— Небритый. Когда все закончится — обязательно тебя побрею.
Я не успел ничего сказать в ответ, она совершенно по-детски чмокнула меня и задорно сказала:
— На удачу.
«Нет уж, — подумал я, — удача не поможет. Только фантастическое, невероятное везение».
Склон террикона дрожал и осыпался подо мной, измельченная ножами проходческих щитов пустая руда, много лет пролежавшая неподвижно, вдруг заторопилась вниз, к подножию. Но я упрямо карабкался вверх, упираясь ладонями, коленями, прикладом. Руки уже кровоточили, джинсы чуть ли не по пояс покрылись бурой крошкой.
Зато без шума ко мне не подберешься.
На вершине гулял пронизывающий ветер. От холодной пощечины прямо в лицо заслезились глаза, рукава куртки надулись и затрепетали.
Я выбрал место поудобнее, устроился, выложил из кусков породы бруствер. Приготовил снайперку.
Постреляем.
В КПК снова обрушились приваты, один за другим.
«Эй, вы где? Вылезайте, а то хуже будет».
«Я иду искать. Кто не спрятался — пеняй на себя, кто спрятался, лучше убейтесь сами».
Но я на них не смотрел. Все мое внимание сосредоточилось на правом окне, с никами. Когда в первый раз там появилась «Боевая СеКира», корсары ее, по-моему, даже не заметили. Слишком быстро Кира выключила свой комп.
На второй раз Исла оживилась. Посыпались сообщения.
«Поймал!»
«Держи ее! Пеленг держи!»
«Что, крошка, решила сдаться?»
«Куда? Сталкер, а ну верни свою сучку!»
Конечно, команд на клановой радиоволне корсаров я видеть не мог, но прекрасно представлял себе, что там происходит. Исловские инженеры пытаются взять пеленг на заветный ник, корсары, используя свои хитрые перки, высматривают нас в оптику.
Когда Кира появилась снова, приват молчал — все занялись делом.
И я в том числе. Даже успел отстучать Кире, прежде чем она снова исчезла:
«Все, хватит. Теперь не высовывайся, что бы ни случилось».
В Исле, конечно, собрались не самые последние бойцы. Зато предсказуемые. Когда каждому хочется получить награду, и речи быть не может о клановой тактике. Куда там…
Как я и предполагал, они рванулись по пеленгу сразу с нескольких сторон. Не поделившись результатами сканирования, естественно. Двое с севера сразу взяли неверное направление, еще один запутался в переходах, зато четвертый выскочил точно на меня.
Наемник с ручным пулеметом М60. Ник я не запомнил, да и наплевать мне, честно говоря, как его там звали…
В любом случае противник мне не по зубам — на фигурке в КПК красовался полный бронекомплект класса «дезерт». Если, конечно, играть честно, чего я, конечно, делать не собирался. В бою с Ислой при соотношении сил тридцать к одному все средства хороши.
В прицеле СВД он казался огромным — здоровенный бугай, сильный, привыкший чувствовать себя непобедимым.
Я навел перекрестье на пластины наколенника. Выждал, пока сервопривод чуть раздвинет их, помогая хозяину перебраться через завал, и плавно нажал на спуск.
