– Ладно, подождем до лучших времен. – Юрок встал и подобрал с пола обрубок резинового шланга, давно облюбованный им. – А я пока пламегаситель для пистолета сделаю. Авось во мхах придется стрелять…
Люди вернулись только спустя час, когда Кузьма уже собрался сам двинуться на их поиски.
Правда, вернулись не все. Отсутствовал напарник Юрка – темнушник по прозвищу Колян Самурай. Как выяснилось, его пропажа обнаружилась совсем недавно, уже на подходе к месту привала.
Ответ перед Кузьмой держал сам Герасим Иванович Змей как лицо наиболее авторитетное.
– До той лестницы, про которую вы говорили, мы добрались меньше чем за полчаса, – начал он как ни в чем не бывало. – Действительно, сделано все на совесть. Жаль, что такое добро без пользы пропадает. Умели люди строить…
– Короче! – прошипел Юрок. – Ты дурочку не валяй, а по делу говори.
– Попрошу меня не перебивать! – Змей выпучил глаза. – Я туда ходил на таких же правах, как и все остальные! Могу и вообще промолчать.
– Нет-нет, говорите. – Кузьма плечом оттер Юрка в сторону.
– Вот… – Змей перевел дух. – Какое-то время мы внизу стояли. Наверх взойти не решались. Потом двое все же пошли. Темнушник ваш и вот тот катакомбник, – кивнул Змей на светляка-целебника. – Примерно до двадцатой ступени все вроде бы нормально было. Где-то в районе тридцатой их как бы корежить стало. А уж с сороковой они кубарем скатились. Правда, без всякого ущерба для себя. А уж после этого и мы все туда дружно поднялись.
– Ну и как впечатленьице? – поинтересовался Кузьма.
– Ничего особенного. Хотя ощущения действительно не совсем обычные. Так иногда во сне бывает… Тело словно бы чужое. В глазах двоится. Но, как ни странно, какая-то легкость тобой овладевает. Кажется, еще шаг – и взлетишь. Но потом, конечно, затошнило. Тем более что я переел немного… Хотя, если постоять спокойно, тошнота проходит. Таким манером я аж до сороковой ступеньки добрался. Хотел и дальше подниматься, да голова сильно закружилась. Решил зря не рисковать.
– А Колян где был? – мрачно поинтересовался Юрок, которого Кузьма продолжал удерживать за плечи.
– Со всеми вместе был. Даже шуточки разные отпускал. «Чего, – говорит, – хвост поджали? Наслушались всяких страшилок про Грань? Да вот она – рядом! Пошли! Все умные люди давно уже туда смотались, а нас, дурачков, здесь держат».
– У вас самих сходные мысли не возникали? – спросил Кузьма.
– Если честно, то возникали, – после секундной заминки признался Змей. – Понимаете, сверху свежестью тянет… Запахи какие-то необыкновенные. Да еще и свет во мраке брезжит. Смутный такой. Словно бы свеча горит за водяной завесой. Против такого соблазна устоять трудно.
– Но устояли. – Кузьма понимающе покивал головой.
– И сам устоял, и других удержал, – с гордостью заявил метростроевец.
Прошло не так уж много времени с тех пор, как Змей допрашивал Кузьму, и вот сейчас они поменялись ролями – коварные вопросы задавал недавний пленник, а его тюремщик вынужден был защищаться.
– Потом что было? – строго спросил Кузьма (если честно, то всяческие разбирательства он терпеть не мог и с удовольствием препоручил бы это дело Юрку, но ведь тот сначала языки у подозреваемых вырвет, а уж потом станет вопросы задавать).
– Потом мы вниз спустились. Хотели сразу назад возвращаться, да любопытство, сами понимаете, одолело. Там слева и справа много разных залов. Кое-где даже мебель сохранилась. Вот это я себе на память взял. – Змей продемонстрировал алый вымпел с золотистой надписью «Передовику производства» и соответствующей символикой.
– Вы в эти залы все вместе заходили?
– Не помню… – Змей слегка растерялся.
– А придется вспомнить. – Кузьма старательно насупил брови.
– Нет, к тому времени мы уже разбрелись… Вот он со мной был, это точно! – Змей кивнул на другого метростроевца, незамедлительно закивавшего в ответ. – И больше никого. Вновь мы встретились только в туннеле, уже на обратном пути.
– А вы, друзья мои, чем все это время занимались? – Теперь Кузьма перенес свое внимание на светляков.
– Тоже залы осматривали, – не очень охотно ответил светляк-целебник, а его молчаливый приятель в знак согласия опять мотнул головой. – Красота там везде неописуемая, только не от Бога она. Хотя вот эту вещь я ради святого дела с собой прихватил. В ризнице пригодится. – Он погладил шикарную никелированную цепь, обвивавшую его могучую шею.
– Про лестницу вы ничего дополнить не можете? Вы же одним из первых на нее поднялись.
– Поднялся… – кивнул светляк. – Но впредь такого счастья и врагу не пожелаю… Каждому свое. Кому-то, возможно, и летать там захотелось, а я, грешным делом, чуть в портки не наложил. Не по мне подобные забавы…
– Колян Самурай на лестнице рядом с вами был? – уточнил Кузьма.
– Был, не отрицаю.
– А потом, когда все вниз спустились, вы его видели?
– Видел пару раз. Однажды даже в дверях столкнулись. Мы входили, а он выходил. Да еще что-то волок на плече.
– Что именно?
– Не знаю. Длинное, – светляк раздвинул руки на двойную ширину груди, – и в тряпку завернутое.
– К лестнице вы, значит, больше не возвращались?
– Я в ту сторону ту спокойно смотреть не мог. – Светляк от отвращения даже сплюнул. – Наваждение бесовское…
– А когда же вы поняли, что одного человека не хватает?
– Потом уже… Когда костер увидели… Он первым хватился. – Светляк покосился на Змея.
– Что-то поздновато! Вас ведь всего пятеро было. А стало четверо. – Кузьма для наглядности растопырил пятерню, а потом прижал большой палец к ладони. – Такую потерю трудно не заметить.
– Я факел нес и по сторонам не зыркал, – недружелюбно ответил светляк. – Да и с головой у меня что-то не все в порядке после той лестницы… Кружится все. Как будто бы сразу после великого поста ковш браги хлобыстнул.
– У вас, надеюсь, с головой все в порядке? – Кузьма снова обратился к Змею.
– Не жалуюсь, – буркнул тот.
– Но пропажу человека вы тем не менее просмотрели.
– Кто же думал, что он отстанет! Не ребенок ведь… Тишь да гладь кругом. У меня и в мыслях не было, что в столь спокойном месте можно потеряться. Сбежал он, наверное!
– Или заснул где-нибудь, – поддержал Змея другой метростроевец. – Там диваны такие, что сами к себе манят.
– Никого они к себе не манят! – желчно возразил светляк-целебник. – Из них пружины ржавые торчат.
– А тебя, поповская морда, никто не спрашивает! – немедленно ответил метростроевец.
Чего сейчас не хватало, так это только ссоры! Ну и народ – одну беду не успели расхлебать, а они уже новую вот-вот накличут. Кузьма в сердцах даже голос повысил, что на трезвую голову допускал чрезвычайно редко.
