В течение нескольких недель адмирал Фаннинг пытался выбить из голов своих людей то, что вбивалось туда годами тренировок. И теперь ракетчики напряженно ждали приказа, нервно переглядываясь, водя глазами по стенам и стойкам и избегая смотреть только в одном направлении — в сторону квадратных огневых портов, за которыми лежала черная бездна. Но когда приказ поступил, он прозвучал для них полной неожиданностью.
— Десять градусов на сорок три! — рявкнул в переговорную трубку офицер. Команда развернула стойки. — Огонь!
Одна за другой огненные стрелы унеслись в туман: пять, десять, пятнадцать — меньше чем за секунду. Клубы паров окутали ракетчиков, но это было привычным делом, и никто даже не закашлялся. Туман поглотил инверсионные следы.
Двигатели крейсера завыли, оживая. Он уже разворачивался, когда вибрационные импульсы обозначили попадание. Пока противник произведет триангуляцию, определит, откуда нанесен удар, и даст ответный залп, «Ладья» будет уже далеко.
Чейсон Фаннинг оторвался от экранов радара. Трэвис все еще поглядывал на мерцающие зеленые кружочки, качал поминутно головой и что-то бормотал под нос. Адмирал перехватил его взгляд и улыбнулся.
— Посмотрите на это. — Под глазами у Трэвиса темнели круги, раненая рука причиняла, должно быть, немалую боль, но он не жаловался, а может быть, и не замечал мелких неприятностей.
Флот Фалкона, нарушив строй, разбрелся во всех направлениях, о чем свидетельствовали узелки, скопления и облачка кораблей самых разных размеров и назначений. «Ладья» бесшабашно петляла между ними на скорости двести миль в час — коршун среди голубей. Перед неприятелем появлялось вдруг ниоткуда свечение двигателей, следовал удар, и крейсер исчезал прежде, чем они успевали нацелить на него свое оружие.
— Сэр! — Оглянувшись, адмирал увидел мальчишку Мартора, застывшего навытяжку в дверях. — Сэр, нам пришлось связать Слю.
— Что? Старшего плотника? И что же он такого натворил?
— Бегал по кораблю и кричал, чтобы мы остановились. Что это противоестественно, воевать так, как воюем мы. — Будь Мартор постарше, он наверняка бы ухмыльнулся, докладывая о таком эпизоде; юный же Мартор, с заплатой на боку, откуда Чейсон вынул пулю, выглядел абсолютно серьезным.
— Хорошо. Уберите его куда-нибудь до окончания сражения. — Адмирал повернулся к радару.
— Вот эти… — Чейсон указал на какие-то квадратики в углу экрана. — Они ведь транспорты, верно?
Трэвис кивнул.
— Похоже, что так. Не на маневры же их послали. И идут они так, как будто полностью загружены.
Флот двигался в направлении Слипстрима. Шпионы Венеры не ошиблись, это были силы вторжения. Конечно,
Чейсон знал, что донесения агентов точны — иначе он никогда не пошел бы на эту безумную авантюру, — однако, видя врага сейчас и зная его цели, адмирал впервые ощутил в себе настоящую ярость.
— Нужно поставить мины, сэр. Мы можем обойти сейчас это облако, но они скоро рассеются. Потом обходной путь будет найти труднее.
— Хмм… — Дредноут не остановился, когда понял, что противник выставил перед ним заграждение. Громадный корабль просто пропахал минное поле без видимого вреда для себя. Чейсон удивился и встревожился. Остановить дредноут не получилось, и если он пойдет так и дальше, то рано или поздно выйдет из тумана, и тогда преимущество Слипстрима уменьшится.
Поэтому Чейсон сосредоточился сейчас на двигателях противника. Ракеты уходили одна за другой, но эффекта это не давало — дредноут даже не сбавил ход. Поняв, что происходит — но не поняв, как это происходит, — неприятель ставил мины вокруг своих судов. Мины были настроены так, чтобы не реагировать на столкновения при скорости менее пятидесяти миль в час, таким образом, флот продолжал идти вперед, а вот возможности маневрирования для кораблей Слипстрима существенно сократились.
— Я хочу остановить дредноут, — сказал Чейсон, — но еще я хочу вывести из строя транспорты. Без них оккупация невозможна. — Он отдал приказ сигнальщикам, которые неохотно отложили флажки и без большого удовольствия перешли на электромагнитную связь, так называемый «радиотелеграф», которая основывалась на радаре Махаллан. Это позволяло судам Слипстрима связываться друг с другом мгновенно и невзирая на облачность.
Трэвис взглянул на Чейсона.
— Не ожидал от Слю. Преподнес сюрприз, да?
Они улыбнулись, и Чейсон уже собрался сказать что-то остроумное, когда в иллюминаторы ворвался зеленый свет тысяч вспышек. «Ладья» вышла из облака.
Хайден, не думая, отпрыгнул в сторону. Покончив с сомнениями, подручный Венеры превратился в охотника — спокойного, расчетливого, экономного в движениях, бесстрастного и не ведающего жалости.
Помещение было почти пустое, что играло на руку более опытному противнику. В холле, где остался байк, Хайден заметил несколько поручней и ремней на стенах, потолке и полу, а также какие-то шкафчики и полки, толку от которых было немного. Главное, когда фехтуешь в невесомости, не зависнуть в воздухе, но придерживаться этого правила в просторном помещении не так-то легко. Пока они кружили друг возле друга, Хайден постоянно пытался зацепиться рукой или ногой за ремень или предмет мебели. Имея за спиной глухую стену, можно только прыгнуть вперед, сознавая, что противник заранее определит направление твоего движения. Бросаясь на врага, ты становишься ракетой, но при этом не можешь остановиться, пока не налетишь на что-то, а враг прилагает все усилия, чтобы этим что-то оказалось острие его оружия.
Карриер действовал неспешно. Казалось, им движет не адреналин, а трезвый расчет, он чисто механически выполнял определенный набор движений: выпад, защита, уход, выпад… И Хайден знал — он будет делать это, пока не убьет его.
Хайден нырнул к двери, но Карриер предвидел этот маневр. Они сошлись в центре комнаты, скрестив сабли, свободной рукой пытаясь дотянуться и схватить противника за рукав или ногу. Они кувыркались так несколько секунд, а потом клинок Карриера воткнулся Хайдену в левое предплечье. Он вскрикнул от боли.
Карриер довольно фыркнул. Хайден попытался отступить, но Карриер последовал за ним, удерживая саблю в ране. Хайден выругался.
Зацепившись рукой за ремень, Карриер попытался развернуть противника. Хайден знал, что вот-вот повиснет в воздухе, беспомощный, далеко от стены, и тогда Карриер сможет спокойно порубить его на части.
В отчаянии он выпустил свою саблю, схватил саблю Карриера за лезвие и потянул. Лезвие выскользнуло из предплечья, роняя капли крови. Карриер тут же выдернул саблю, и Хайден едва увернулся от последовавшего удара. Он попытался подхватить свой клинок, но тот отлетел слишком далеко. До ближайшей стены было около двух ярдов.
