ближе к месту, тем тревожнее становилось на душе что у сержанта, что у старшего лейтенанта. Стрельба впереди затухала прямо сейчас. Но не было слышно и видно никого из ополченцев… Почти до самой Гурон-Стрит:
— Стойте! Англичане на улице. Сюда! — Выскочивший из ближайшего дома ополченец привлёк внимание подкреплений увлекая тех за собой. Через миг, убелённый сединами старый солдат небольшого роста докладывал: — Прорвались, бесовские отродья! Прапорщика ранили, бронемашину повредили, етиху Бога душу мать!..
Перестрелка завязалась почти сама собой. Людмила потребовала показать путь на второй этаж и распорядилась занимать позиции у окон и близ здания. Тут пришлось включиться морпеху — офицер то она офицер, но самостоятельная, независимая, снайпер же, ей командовать подразделениями не привычно, сразу видно. Только учуяла врага как подобралась, обо всём забыла и рванула позицию искать. Но на то он, Манильский Джон и сержант, что бы за командирами сопли подтирать. Вскоре добровольцы палили в сторону не особенно-то и заметных врагов, укрывавшихся по ту сторону дороги за редкими строениями и на склоне берега, что уходил вниз, к реке. «Командование отдаёт приказы, а вы, сержанты, следите за их исполнением!» Так говорил командир их батальона, подполковник Льюис Пуллер. Сейчас он там, у Ромулуса. А сержант Базилон здесь, и выполнит приказ: «Защищать мост!»
Вернуться назад к миномёту было важно, но ситуация с прорывом была важнее. По берегу начал работу один из мелких миномётов, разрывы вырастали тут и там, но без корректировки это было скорее запугиванием, чем эффективным обстрелом. Куда лучше дело обстояло с целевой обработкой десантников врага. Павличенко здесь была на высоте. Глухие выстрелы её винтовки уже несколько раз затыкали работу пары пулемётов врага что нарисовались на флангах — слева, за зданием местного музея, и справа, в кустарнике ближе к церкви. После пары перебежек меж залегших бойцов-добровольцев и ободряющих окриков Джон заприметил искомый объект: замерший меж домами броневик. Машина слабенько дымилась, ствол пулемёта смотрел куда-то в небо, а боковая дверь водителя была чуть приоткрыта. Призвав в помощь пару наиболее умелых добровольцев морпех двинул к машине. Если имелся хоть малейший шанс вернуть технику в строй, или хотя бы демонтировать пулемёт — этим необходимо было заняться незамедлительно! Рывок через открытое пространство, стрельба по мелькнувшей пятнистой фигуре в просвете домов, и вот он, красивый Роллс-Ройс… Лобовая плита перед водителем изрешечена бронебойными пулями. Сам водитель, местный автомеханик, мёртв, как и морпех-наводчик… Горечь потерь вновь коснулась сердца сержанта. Вчера погиб его старый друг, сегодня — один из подчинённых прошедший суровые бои в СССР…
Морской пехотинец извлёк наружу тела, полез было за оружием, как сквозь смотровую щель заметил опасность. Десантники группой в десяток бойцов бежали прямо на него. Руки, привыкшие к работе с пулемётом сделали всё быстро, без запинок. В коробе было примерно половина ленты… Этого хватило за глаза для горячего приёма!..
— Jesus, have mercy on their souls… — Бледные как мел добровольцы впервые в жизни видели, что такое крупный калибр, и какие чудовищные вещи он творит с человеческим телом при прямом попадании.
— Чего замерли? Хватайте! — Выпихивая наружу коробки с лентами и треногу Джон думал только об одном: «Хорошо успел! Вовремя!» Казалось если разверзнется ад и самые страшные вещи воплотятся наяву Базилон даже так не смутится и будет думать о практически важных вещах…
Страшный, могучий взрыв словно сжал воздух вокруг и заставил сердце сержанта пропустить удар. Огромный столб огня и земли взметнувшийся на юге в небо не вписывался ни в какой план… Не мог командир взвода тяжелого вооружения знать, что боевая отлучка спасла ему жизнь.
Расчёт 107 мм миномёта выполнял приказ так как учили: быстро, чётко, без задержек. 5 человек расчёта и еще четверо подносчиков боеприпасов действовали как слаженный механизм. Орудие ловко разобрали, забросили в кузов Форда, подносчики столь же быстро, без запинки забрасывали в кузов второй машины ящики, когда миномёт с расчётом только стартовал. Новая точка развёртывания совсем недалеко, только проскочить по Адамс-стрит через Мичиган-авеню на юг, до перекрёстка с Феррис-стрит. Каких-то 250 ярдов и готово. Там ниже по улице будет баррикада и позиции нацгвардейцев, так же и на западе, по Феррис-стрит… С востока по берегу прикрывают ополченцы. Удобное место, и связь подведена!..
Машина подносчиков нагнала товарищей уже у поворота во двор. Только и увидели, как коллеги лихо свернули… И сами ворвались следом. Что бы лицезреть как та опрокидывается назад подорванная реактивной гранатой… Следовавший по пятам грузовик с силой ударился бампером в покорёженный корпус рухнувшей поперёк дороги машины…
— JUMP!..
Кто кричал, и куда прыгать никто из морпехов во втором Форде не понял. Никто уже не мог этого услышать. Длинная очередь из пулемёта прямо из окон дома на въезде во двор прервала жизни бойцов. Водитель и капрал на пассажирском сиденье, и рядовой прямо за кабиной… Четвёртый боец, что сидел на заднем бортике вылетел из кузова словно получил удар молотом в грудь. Небо крутнулось пред его глазами и сменилось недружелюбной жесткой землёй…
Он не почувствовал боли, не испытал страха. Умирая от пули, пробившей ему лёгкое, сломавшей два ребра, захлёбываясь в собственной крови, он думал об одном: «Они не должны захватить миномёт.» Полупустой ящик прямо у заднего борта не был закрыт, умирающий морпех поленился сделать простую операцию во время погрузки. При столкновении тот выломал доски борта и опрокинулся на землю. Две тяжелые мины лежали у ног раненого бойца который радовался в последний раз в его 20-летней жизни. Не придётся вставать и открывать ящики теряя драгоценное время. Вся работа свелась к укладыванию патронной сумки битком забитой десятком ручных гранат и таким же количеством толовых шашек прямо на мину… В руках осталась только две чеки. Одна от ручной гранаты, вторая из взрывателя мины. «Какой же я молодец. Не зря Манильский Джон хвалил за предусмотрительность!» мелькнуло на задворках тускнеющего разума, улыбающегося в последний раз чистой улыбкой морпеха…
Интермедия
11 мая. Ипсиланти. Алексей Круус
«Танк! Я подбил танк! Сжег одной гранатой!» Внутреннее ликование ополченца Крууса не прекращалось даже спустя час после знаменательного события в его жизни. И настоящая, не сошедшая со страниц книг, или с экранов кино, или рассказанная старшими и отцом Война не умаляла того восторга. Притом эмоция не затмевала необходимости думать, двигаться и стрелять так, чтобы оставаться в живых и выполнять поставленную задачу. Но всё же радость есть радость. Важное дело сделал,
