– Нет! Неправда! – твердо заявил обладатель, бесстрашно глядя боевому генералу в глаза. – Если мы не дадим панацею всем и вся, то начнется война, в которой все будут против России. Это следует понимать в первую очередь. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы угадать всемирную реакцию на нашу резко возросшую продолжительность жизни. Правда, заметно это будет далеко не сразу… А распространяя «Яплес Хоча» по всему миру и продавая его по умеренной цене, мы раз и навсегда выбьем почву из-под ног любого ястреба, ратующего за войну с Россией.
Естественно, что нескольких фраз не хватило для полного переубеждения такого упрямого, опытного и влиятельного человека, как Карл Гансович Фаншель. Они вступили в такой ожесточенный спор, что пару раз в кабинет с беспокойством заглядывала Лариса Андреевна. Но видя, что никто не дерется, а коньяк так и остается в бокалах, успокоенно вздыхала и возвращалась к своим домашним делам. Уже после полудня, когда спор превратился в мирное деловое обсуждение множащихся деталей, дверь кабинета раскрылась полностью. Знаменитая актриса стояла бледная и держала в трясущейся руке мобильный телефон:
– Оленька звонила… Сказала, что через пятнадцать минут будет дома…
Поддерживая Ларису Андреевну под локти, мужчины провели в гостиную и бережно усадили на диван. Муж приговаривал:
– Ну вот, скоро и свидимся… Зря ты так переживала…
А сам тоже мог посоревноваться с ней в бледности.
«Хорошо, что я настоял на четверти часа! – мысленно сказал притихшей жене Загралов. – Они хоть в себя немного придут…»
А вслух сделал нужный ход, с подчеркнутым недоумением оглядев не до конца еще накрытый блюдами стол:
– Оленька скоро будет, а на столе-то негусто. А она небось соскучилась по-домашнему…
Он еще не успел договорить, как родители Ольги умчались на кухню, за уже готовыми блюдами.
«Пора тебя в соседнем проулке материализовать, – сказал Иван супруге. – Торопись, пока я все мамины вкусняшки не съел!»
И вскоре семья уже шумно общалась за столом. А в сознании обладателя некогда страшная вина за создаваемую ложь не взросла, совесть даже не шевельнулась. Потому что он и сам уже давно поверил в полную реальность своей любимой женщины и был убежден, что их совместная жизнь будет невероятно долгой и прекрасной.
Два длинных, безоблачных, хоть и шумных от гостей дня, которые Иван назвал официально брачными, пролетели как в сказке. Правда, жена резко возражала против такого определения и настаивала на своем. Мол, свадьбу они официально отпразднуют осенью и уже после этого закатят свадебное путешествие в течение месяца вокруг света.
А на третий день молодая пара отправилась на дачу, в Подмосковье. Официально – побыть на природе и сугубо наедине. Неофициально – провести новые испытания ялято и попытаться насытить Кольцо добавочной энергией. И повод был для таких испытаний, и возможность: среди ночи самолетом прилетела в Москву Елена Сестри. Причина ее прилета была весьма печальной: умер Игнат Ипатьевич Хоч. Причем свой последний час он осознавал отчетливо. Вышел на связь с ведьмой, сказал, что уже лежит и дышит через раз. Сообщил, что все завершил и свернул все свои исследования, а потом горячо поблагодарил всех за то, что скрасили последние дни, позволили протянуть на этом свете еще почти две недели и предоставили возможность совершить великое открытие. Подобным деянием может гордиться каждый целитель и теперь он умрет спокойно, с чувством выполненного долга.
Последние слова Игната были:
«Ухожу… Прощайте… До встречи!..»
Великий человек ушел…
Сестри покинула Аргунны и поспешила в столицу, вовсю используя в пути свои ведьмовские умения. Ей продавали билеты на тот транспорт, который уже был укомплектован пассажирами, ради нее придерживали готовый к отправке самолет, ну а таксисты любой масти считали за счастье отвезти юную на вид красавицу бесплатно хоть на край света. Потом, правда, они очень недоумевали, как это на них нашло такое: радостно попрощаться, не заикнуться о деньгах и даже не попросить номер телефона.
Елена добралась до Москвы чуть ли не в рекордный срок.
Еще ночью, после ее приезда, семья стала обсуждать, где и как проведут ялято уже впятером. Квартира Кракена не подходила, хозяин собирался с утра в нее вернуться. В квартире Шулеминой, которую ей перед своей гибелью успел подарить Базальт, на неделю поселились его родители. Ну а что касается квартиры Ольги, то там о глобальном продолжительном интиме не могло быть и речи: родственники тянулись рядами и колоннами. Да и родители чуть ли не каждые пять минут порывались посмотреть на свое вернувшееся чадо и лишний раз убедиться, что ее опять не похитили.
Они расстроились, когда дочь еще до завтрака заявила, что они с Иваном уезжают на дачу. И попросила, чтобы им никто не мешал и не беспокоил звонками. Застывшую в печали мать она вернула в мир заявлением, что ей пора уже снова появиться на съемках, без нее главный рвет и мечет. Помогло. Отца дочь тоже предупредила, чтобы он не вздумал устраивать слежку и охрану. С нее самой родители только и выбили обещание позвонить, как доедут на место, да потом раз в несколько часов давать хоть коротенькое сообщение о том, что все нормально.
Ехали на машине Ольги. По дороге забрали Елену Шулемину. Потом к ним подсела вторая Елена – Сестри. А уже через час располагались на небольшой, уютной, стилизованной под избу даче, материализовав для комплекта и фантом ведьмы. Мало того, подстраховавшись с безопасностью, обладатель запустил гулять по окрестностям духов деда Игната и полковника Клеща. Да они и сами были рады хоть какое-то время не заниматься ликвидацией преступников, а просто осмотреться, расслабиться да пообщаться на разные темы. К дачному домику они даже не приближались, знали, чем там будут заниматься.
Ну а члены семьи, напичкав желудки «Нямой» и яшисарри и разложив на полу матрасы и одеяла, отправились в ялято.
И там обладатель, ведущий каждые минут пять наблюдение, заметил, что процесс насыщения энергией хранилища идет как-то не так. Ни роста Кольца, ни новых эффектов не наблюдалось. Да – набухло, да – било фонтанами в стороны, да – искрилось и поражало многочисленными яркими течениями. Но подобное достигалось и меньшим количеством участников. Но не останавливаться же на полпути! Да и в какой-то момент процесса нарастающие волны удовольствия отодвинули на задний план всякие размышления.
На сороковой минуте Иван заметил, что Кольцо стало наливаться синевой. Словно грозило взорваться. Да и течения явно замедлились, и кипение приутихло.
