- И действительно ни денег, ни времени, ни людей – я уж о кошках и не говорю! – не жалко?
- Я же сказал вам - больно ставки высоки, чтобы на мелочах экономить!
- Ну, вам, конечно, виднее, но я, знаете ли, в науке рационалист: то, что противоречит всему имеющемуся знанию – заметьте, не дополняет его, а именно ему противоречит! – того быть не может. А кто утверждает противное – тот или малограмотный или жулик. В каждый институт такие стадами ходят. Правда, на лучи смерти они не замахиваются. Все больше с лекарствами от всего разом. Я с ними дело стараюсь не иметь.
- Понимаю вашу позицию и ценю вашу откровенность. Так что двойное спасибо, что все-таки пришли. И не просто пришли, а внимательно посмотрели и свои впечатления высказали. Надеюсь, и вы меня понимаете.
Церемонно распрощались, и Игорь отправился к себе в Институт. Больше ему ни Нивинский, ни кто бы то ни было другой из кагебешного научного отдела не звонил. Не звонили, как он позже выяснил, и тому биохимику из университета, который Игоря так безоговорочно поддержал со всей приличествующей случаю отрицательной энергией. Как обстояло дело с остальными экспертами он не знал, да особо и не интересовался. Тем более, что можно было и не сомневаться – Нивинский со товарищи от своих поисков и проверок, как он сам и говорил, легко не откажутся. В конце концов, у них тоже начальство есть, которое в науке понимает не сильно, а вот американцев уесть хочет с исключительной силой. Так что бодяге этой конца не предвидится! Только толку в ней...
Много позже, вспоминая про всю эту дурацкую историю, Игорь с интересом подумал, а куда, собственно, все эти наработки по загадочным лучам и всякому тому подобному делись в бурном круговороте девяностых? Черт его знает, вдруг и впрямь в одном случае на тысячу чего-то там такое могло проклюнуться... Не с горшковскими лучами смерти, конечно, а с чем-нибудь менее или, точнее, не столь очевидно махинаторским... Хорошо, если все это в конечном итоге все тем же американцам и досталось – либо загнали, либо просто подарили заокеанским коллегам начальники подполковника-кандидата, а если все это где-нибудь в Ливии или Ираке очутилось? Лучше бы не надо... А то чушь, не чушь, а чего не случается...
ИСТОРИЯ ОДИННАДЦАТАЯ. САМАЯ ГЛАВНАЯ ТАЙНА
I
Оппонировать чужие диссертации Игорю приходилось нередко. И чем дальше, тем больше: ничего удивительного – с возрастом рос и авторитет. Поэтому когда ему позвонил один довольно хорошо знакомый по конференциям и статьям университетский коллега и спросил, не согласится ли он быть официальным оппонентом на кандидатской одного из его аспирантов по достаточно близко к игоревым делам теме, то Игорь, естественно, согласился и лишь попросил прислать официальное письмо со всеми положенными формулировками, названиями и датами. Письмо вскоре и последовало, правда, оказалось оно не из Университета, как почему-то полагал Игорь, а из какого-то ведомственного института совершенно незнакомого Игорю пищевого профиля. Да и сама диссертация была с каким-то не совсем привычным для его непосредственных интересов названием. Что-то вроде “Биосовместимые полимерные пищевые добавки для стабилизации колбасных эмульсий”. Хотя давать задний ход было поздновато – письмо, наряду со всем прочим, сообщало, что Игорь уже официально утвержден оппонентом по этой работе, но тому самому университетскому коллеге он, все-таки, позвонил.
- Не переживай, - сказал тот – извини, конечно, что сразу не сказал, кто и откуда, но как-то и в голову не пришло. Сам понимаешь – в каких только местах аспирантов у нас ни бывает! Вот и пищевик оказался. Но, в принципе, это точно по твоему профилю – как раз на границе химии – он эти самые новые добавки под моим чутким руководством синтезировал, физики – стабильность эмульсий хоть в колбасе, хоть еще где все равно стабильностью эмульсий и остается, и биологии – поскольку будущий потребитель колбасу с этими добавками жрать и усваивать должен. То есть как раз твоя физико-химическая биология. Разберешься запросто, тем более, что я его заставил туда побольше теории и всего такого напихать. И для солидности, и для интереса.
Звучало убедительно, и Игорь упираться не стал. Только попросил прислать работу пораньше, чтобы без спешки толком разобраться и поговорить, если понадобится. На том и порешили. И вот через какое-то время получает Игорь на официальном бланке письмо, где секретарь ученого совета, на котором предстояла защита, просит его прислать заверенное Первым отделом подтверждение того, что у него, Игоря, имеется официальное разрешение на работу с секретными материалами, так называемый допуск, а получив это подтверждение, ученый совет немедленно вышлет ему диссертацию для ознакомления и подготовки официального отзыва.
При таком обороте дел Игорь слегка подобалдел. Ну, для начала, ему, естественно, показалось совершенно невероятным, что засовывание в колбасу эмульгаторов является государственным секретом. Ладно бы еще какие-нибудь эмульсионные смазки для оружия или танковых гусениц, но колбаса-то тут причем? Но это было хоть и непонятным, но не страшным. Куда хуже было то, что у Игоря, как, впрочем, и у всех в Институте, никаких допусков к секретности не было. Так уж решили Генеральный с Директором, чтобы не осложнять жизнь ни себе, ни сотрудникам. Да и сам Игорь ни с какой секретностью связываться не хотел – никогда не знаешь, где эта пакость могла отозваться: хорошо если просто лишняя бумажка в досье заляжет, а то ведь возьмут и перестанут в загранки выпускать как носителя особо секретной пищевой информации. В общем, получалась полная запятая. Пришлось звонить в тот самый защитный ученый совет. Так, мол, и так, но справки предоставить не могу, поскольку к секретности не допущен.
- Что же нам теперь делать? – искренне огорчился секретарь совета – Ведь вы уже всеми инстанциями утверждены! А менять оппонента на закрытой диссертации – это целая морока, да и на несколько месяцев защиту придется отодвигать. Диссертант очень огорчится, да и с другим оппонентом передоговариваться. У нас никому и в голову не могло придти, что у кого-то допуска нет. Как же вы там работаете?
- Вот так и работаем, - голосом неполноценного ответил Игорь – Сами не можем понять, как это мы без допусков справляемся. Ну хоть какой-нибудь выход есть из такого положения? Только сразу предупреждаю – ради одной вашей защиты я никакой секретности оформлять не буду, да и наше руководство мне все равно этого не позволит.
Секретарь задумался.
- Знаете что, дайте мне телефон вашего Первого отдела. Попробуем с ними напрямую эту проблему обсудить, а когда что-то прояснится, то или мы или они сами с вами свяжутся и скажут, что и как. Ладно?
