— Ну, знаете, что-то я не пойму, с чего бы это Ирине мотаться по джунглям, — рассудительно заметил Мердок.
— Она могла отправиться туда, чтобы своими глазами осмотреть места стоянок пропавшей экспедиции, — сказала Эвелин. — Ведь она вообще такая: любит все увидеть и потрогать сама.
Русская кисло усмехнулась.
— Это правда. Ей кажется, что все делают все недостаточно внимательно и хорошо. — Она снова горько вздохнула. — Виктор осмотрит Поле бродяг — вдруг Ирина решила зачем-то ещё раз осмотреть захоронение биолога, а Миша обещал наведаться на место последней стоянки, и если к тому времени Ирина ещё не объявится, то он попробует проследить за тем, как в последние сутки двигались тележки по древней транспортной системе.
— Базарова знала о ней? — спросила Эвелин.
— О, да. Виктор показал схему, когда передавал ей свои карты. Она заявила, что должна просмотреть все-все, вот он и показал ей все, что только мог придумать.
Риордан посмотрела на мужа. У неё неприятно засосало под ложечкой.
— Мне в голову лезут только мысли об исчезновениях. Правда, мы ещё не дожили до дня Цветения…
— А кто сказал, что все должно случиться именно так, как это вышло с Екатериной? Нам ведь уже доподлинно известно, что остальные исчезли не в один день с ней, — болезненно морщась, проговорил Росс.
— Да, но не раньше, а позже неё, — уточнила Павлова с робкой надеждой. — Все они. После Екатерины. А не до.
— Однако мы до сих пор точно не знаем, почему они исчезли так неожиданно, — тихо произнёс Мердок. — Мы знаем, что случилось с ними потом, но не понимаем, что заставило их бросить все и пропасть.
Эвелин спросила, боясь того, что ответ ей известен:
— Наверное, Виктор решил заодно проверить и…
Русская сжала губы.
— Да.
Риордан мысленно закончила свой вопрос: «…нет ли свежих могил на Поле бродяг», а вслух проговорила:
— Так что же нам делать? Тоже начинать поиски?
Вера сказала:
— Гордон распорядился очень чётко. Он велел всем встретиться здесь и никуда не выходить после того, как я схожу к себе и к Ирине на работу. Это я только что сделала. Её на рабочем месте нет.
Словно бы опомнившись, Павлова развернула свёрток и разложила на полу еду.
— Я не голодна, — покачала головой американка и, сев возле стены, обхватила себя руками и подтянула колени к подбородку.
— Нам нужно перекусить, — рассудительно заметил её муж.
— Чтобы силы были, — кивнув, добавила Вера.
Эвелин заставила себя немного поесть. При этом она не спускала глаз с товарищей, словно боялась, что они возьмут и пропадут без следа. Ею владела буря эмоций. Нет, Базарова не стала ей близкой подругой, ни в коем случае. Просто она уважала эту женщину, как коллегу и очень хорошего агента. Она не хотела, чтобы её убили, но она не хотела и другого: чтобы некто — безымянный, неизвестный, какая-то тварь — странным образом завладела разумом Ирины и заставила её — сделать что, что? — бежать на остров летунов, да?
— Летуны… — прошептала Риордан. — Вот где, наверное, надо потом поискать. И сделать это должны будем мы.
Павлова растерялась, немного помедлила и сказала:
— Я обещала Гордону. Мы сделаем это, только если он даст такой приказ. Слишком много пропавших без вести, — Она пожала плечами и продолжила: — Потом остальным придётся нас разыскивать.
Вера ни словом не обмолвилась ни о чем другом, но, можно было не сомневаться, она подумала: «И это безымянное нечто может и нас забрать».
Эвелин скрипнула зубами, гадая, как это её угораздило почувствовать себя так славно, проснувшись.
Дрожащими пальцами Вера отстегнула от пояса рацию. Нажала несколько кнопок и выругалась по-русски.
— Занято, — сказала она. — Он разговаривает. Надо подождать.
— Я подготовлю наши ранцы, — пробормотал Росс.
Эвелин не тронулась с места и сидела, крепко обняв себя руками. Мердок торопливо ходил по маленькой комнатке, которая в этот момент слишком сильно напоминала тюремную камеру. Русская сидела на корточках напротив Риордан, молчала и каждую минуту, если не чаще, нажимала на кнопки своей рации.
Наконец — когда американке уже начало казаться, что если ничего не произойдёт, то она вскочит и начнёт кричать, — лицо Веры озарила улыбка. Она воскликнула:
— Гордон! Мы думаем… что? Как ты сказал?
Эвелин скрипнула зубами.
Росс замер, не успев положить в ранец жены наполненную свежей водой фляжку.
Павлова опустила рацию и беспомощно посмотрела на супругов.
— Ирина возвратилась, — выговорила она почти шёпотом.
— Возвратилась? — повторил Росс, и что-то в том, как это слово произнесла Вера, заставило его думать немного иначе, чем прежде. Он прищёлкнул пальцами. — Она прогулялась в наше время!
Русская кивнула.
— А с ней пришла Зинаида. Она вызвала Михаила и Виктора, они уже вышли и скоро будут здесь. Полковник хочет, чтобы мы немедленно отправлялись обратно.
Гордон, тяжело дыша, бежал по ведущему в Дом знаний туннелю. Острая боль в боку заставила его замедлить шаги, но не остановиться — остановиться он мог только в комнате у Сабы. В большой пещере её не оказалось, и Эш поклялся, что разнесёт тут все на куски, если не найдёт эфиопку в комнате.
Но когда он постучал, дверь сразу же открылась, и перед археологом предстало странное создание, чем-то похожее на крупного тюленя со шкурой песчаного цвета.
Из-за спины «тюленя» послышался голос Мариам — чуть охрипший, но вполне разумный и немного взволнованный:
— Гордон, это Жот.
Эш кивнул «тюленю» и произнёс вежливое йилайлское приветствие.
Жот ответил ему тем же, отошёл и встал в углу. Его движения были ловкими, быстрыми и плавными, что выглядело удивительным для существа таких размеров.
— Зинаида здесь, — торопливо сообщил женщине археолог по-английски. — Мы отбываем.
— Я не могу, — ответила Саба.
Эш вперил взгляд в Жота. Он был готов потребовать, чтобы его напарницу немедленно освободили.
— Дело не в ком-то ещё, — поспешно заверила Гордона музыковед, не дав ему сказать ни слова, потом кашлянула и добавила по-йилайлски: — Никто меня ни к чему не принуждает. Я просто обязана сделать это. Жот пришёл, чтобы помочь мне понять то, что я почувствовала во время Великого танца.
Эш скрипнул зубами и сказал по-английски, не раньше, чем уверился — его голос прозвучит более или менее ровно:
— Прошу тебя, отчитайся.
Женщина на английский переходить не стала.
— Я не могу выразить некоторые понятия по-английски, — предупредила она. — Многие из них останутся для тебя непонятными — смирись с этим. Прошлой ночью я лучше себя чувствовала и потому была готова воспринимать происходившее вокруг меня. Я осознала — то существо, о котором я говорила тебе, существует на самом деле, и оно то ли состоит из всей растительной жизни на острове, то ли подчинено ей. Все, что живёт в воздухе и под водой, подвластно ему и взаимосвязано.
