можно даже с самого низкого старта. Я всего добился сам.
— А ваши родители?
— Они погибли по вине одного пьяного придурка, когда я был совсем маленьким. Я остался сиротой.
— Вот как… и что же сделал этот пьяный придурок? — с искренним интересом спросил Сальвати старший.
— Заключил пари на облет станции на максимальной скорости. Но не справился с управлением и совершил таран. Взрывная разгерметизация, чуть больше сотни погибших, в их числе оказались и мои родители.
— Что произошло с самим придурком?
— Погиб тогда же, — равнодушно отозвался я, тянясь за следующим толстым ломтем хлеба. — Как мне рассказали гораздо позднее — его буквально соскребали с искореженного пилотского кресла. Жаль, что он погиб так легко. Камера расщепления подошла бы куда лучше.
— М-да… — глухо произнес Виттори Сальвати. — Я не удивлен таким словам. Бизнес есть бизнес, а семья есть семья, не так ли, мистер Градский?
— Верно. Семья есть семья.
— Позвольте нескромный вопрос… но, если согласитесь ответить — я жду на него прямой честный ответ.
— Спрашивайте, — кивнул я, подставляя граненый стакан под сифон подошедшего официанта, чье телосложение больше подошло бы тяжеловесу-телохранителю.
Впрочем, уверен, что в живых телохранителях нет особой нужды, ведь вон за той декоративной деревянной решеткой наверняка замер активированный боевой дрон, не сводящий с меня сканеров. А на моем браскоме мигает сразу несколько значков — подавление сигнала, невозможность записи, отсутствие сети… Эти люди умеют заботиться о своей приватности и безопасности.
Тем временем Сальвати-старший продолжал развивать свою мысль:
— Останься тот ублюдок в живых и не понеси он вообще никакого наказания… ведь такое случается.
— Случается, — подтвердил я.
— И сведи вас с ним однажды кривая судьбы… как бы вы поступили, мистер Градский?
Выдержав задумчиво паузу, отхлебнув напиток, я пожал плечами и поднял глаза на спрашивающего:
— Учитывая, что я гросс…
— Неужели прикончили бы ублюдка? Без суда и следствия?
— Ну что вы, мистер Сальвати, — я растянул губы в чуть резиновой улыбке. — Я бы никогда… Я законопослушный гросс и уничтожаю лишь тех, кого приговорил суровый, но справедливый закон Федерации.
— Я просил честный ответ.
— В наши времена честные ответы опасны, мистер Сальвати, — рассмеялся я. — Но я ответил вам. И думаю, вы правильно поняли мой ответ.
— Да… я услышал то, что и ожидал, — одним махом опрокинув виски, он сам разжег себе сигару, энергично раскурил ее и, выпустив струю сизого дыма, спросил: — Уже слышали про Нортиса Вертинского?
— Слышал, — ответил я, удивленно глянув на вздрогнувшего Бассери Сальвати.
У него дрогнула вилка, когда он подносил ко рту спагетти, и в результате он испачкал себе красным соусом подбородок.
Чертыхнувшись, он рассмеялся и с готовностью подставил лицо жене, вытершей красные капли белоснежной салфеткой. Старший Сальвати как будто и не заметил всей этой милой семейной возни, не сводя с меня тяжелого взгляда:
— И что слышали?
— Одинокий спятивший мальчишка-киборг, — ответил я. — Искалеченный так и ненайденными ублюдками десять лет назад. Те, кто превратил его в калеку, перед этим на его глазах изнасиловали его мать, а затем расправились со всей семьей, включая младшую сестру, чье тело так и не было найдено. Подобное не могло не сказаться на психике парня. И он начал взрывать и убивать. Его уже поймали?
— Нет… — глухо обронил Бассери Сальвати, тянясь за стаканом с виски. — Не поймали пока. Но поймают. Во Внешний сектор отправлены поисковые группы.
Смерив сына долгим взглядом, Витторио опять посмотрел на меня:
— А окажись вы на месте Нортиса Вертинского, мистер Градский… как бы вы поступили?
Сделав небольшой глоток, я опять пожал плечами:
— Вы уже слышали мой ответ. Я законопослушный гросс.
— Ну да… ну да… все мы чтим закон, и для всех он одинаков, невзирая на статус и богатство. А что бы вы сказали, мистер Градский, надели я вас специальными полномочиями и отправь в Двенадцатый сектор?
— Я занимаюсь лишь смертниками.
— Возможно, там сыщется парочка смертников. Ведь они, как крысы — незаметно проникают повсюду.
— И все же… нет.
— Речь не о Нортисе. С этой проблемой мы справимся сами. Мне лишь интересны ваши действия, столкнись вы с ним на одной из улиц нашего города.
— Если он окажет сопротивление или начнет противоправные действия… я нейтрализую его без малейших колебаний. Взрывник не должен свободно разгуливать по улицам города под куполом.
— Прекрасные слова… просто прекрасные… А если, скажем, мы поговорим о мягком и правильном воздействии на умы бунтовщиков, что пытаются взбаламутить мирных трудяг? Мы бы сделали трансляцию о ваших подвигах. Показали бы на больших экранах Одиннадцатого и Двенадцатого секторов. Провели бы откровенное интервью. После этого, окажись вы в Двенадцатом секторе с протянутой оливковой ветвью мира… быть может, это побудило бы мятежников сложить их оружие и вернуться к работе, если правление города гарантирует им отпущение грехов? Не поймите превратно, мистер Градский — мы корпорационное поселение, и мы должны приносить постоянную прибыль. Никаких сбоев быть не должно. И к чему лишние жертвы? Лишние выбитые зубы, сломанные руки и пробитые черепа? Наши бравые полицейские действуют максимально мягко, но…
— Хм…
— У вас есть время подумать. Насколько мне известно, вам придется совершить как минимум несколько ходок. Ведь так?
— У вас прекрасные информаторы.
— В этом городе — уж точно лучшие, — усмехнулся глава службы безопасности. — Я должен знать все. Но не всегда успеваю, к сожалению. В общем, у вас есть время все обдумать, мистер Градский. А у нас есть время решить эту проблему традиционными щадящими способами. Возможно, когда вы прибудете сюда в следующий раз, мы уже решим все наши проблемы самостоятельно. Но в любом случае я буду рад пригласить вас на еще один ужин в этой же тесной дружеской компании. Что скажете?
— Буду рад, — коротко ответил я.
Допив стакан, я поднялся из-за стола со словами благодарности за вкуснейший ужин и прекрасную компанию.
Чему я точно научился, так это пониманию, когда меня начинают выпроваживать. Похоже, мистер уже выяснил все, что хотел. И теперь мне можно возвращаться к Тико и дешевому подслащенному вину в пластиковых бутылках. Что ж — уверен, что мне оно придется по вкусу…
Я покинул Астероид-Сити следующим утром, когда в коридорах Десятого сектора только-только начали загораться лампы дневного освещения. Тико меня не провожала — я запретил. Мне ведь сначала добираться до портовой зоны на электрокаре, потом пешком еще метров пятьсот пусть по отдельной пешеходной дорожке, но рядом с огромными автоматическими погрузчиками и прочей опасной техникой. А ей еще и обратно потом возвращаться. Поэтому мы попрощались у нее на квартире, и вскоре я уже выходил, приглаживая взъерошенные
