вечер в «Джимис» не поступило. Наши красавицы, как я понял, после ресторана собирались устроить девичник, на котором планировали разобрать наконец те шмотки, которые они напокупали за этот месяц, а вот молодые люди от брошенного вскользь предложения Аль-Нахайянов устроить уже свой мальчишник у них на яхте дружно отказались.
Не горело желанием долго тусоваться и старшее поколение правящих родов, так что в районе полуночи Романовы в полном составе оказались у себя в номере, а чуть позже к нам присоединился и князь Пожарский.
— Так, молодежь, садимся вон туда, — император указал нам с братьями на диван. — Отлично! Саша, — он повернулся к сыну, — введи отроков в суть предстоящего мероприятия.
Через минуту мою хандру как рукой сняло, а организм уже привычно перешел в режим «Война»!..
* * *
Понтифик с трудом открыл глаза и увидел перед собой какие-то мутные силуэты. Дикая боль резанула виски, и папу чуть не вырвало. Еще спустя какое-то время головная боль перешла в разряд тупой, а зрение наконец обрело четкость. Увиденное понтифика совсем не порадовало — напротив него стоял скалившийся принц Алексей Романов, а за его спиной сидели Николай, Владимир, Александр и Мария Романовы. Чуть в стороне расположились князь Пожарский и молодые Романовы — Николай и Александр. Сама комната была незнакома, и понтифику стало вдруг очень страшно, но окончательно присутствие духа он не потерял и попытался возмутиться, пообещав страшные кары проклятым русским. Губы папу не послушались — рот оказался заклеенным, — и у понтифика получилось только замычать. Тут же пришло понимание, что и тело отказывается слушаться — подлые Романовы его привязали к стулу, предварительно нацепив на руки и ноги браслеты.
— Не дергайся, Сфорца, — заявил на итальянском русский колдун. — Иначе сделаю очень больно. Впрочем, я и так сделаю тебе очень больно, но попозже. Сейчас же у меня в приоритете господа Медичи.
Принц указал рукой вправо, и только сейчас, повернув голову в указанном направлении, понтифик увидел всех четверых Медичи, находящихся точно в таком же положении, что и он сам: те были привязаны к стульям скотчем, рты заклеены, на руках и ногах браслеты. И вот теперь папа испугался по-настоящему — происходящее уж очень сильно смахивало на публичную казнь!
— Что, Сфорца, — ухмыльнулся проклятый колдун, — страшно тебе? Я чую, что страшно! Ничего, будет еще страшнее.
И принц повернулся к представителям правящего рода Италии.
— Господа Медичи! Уверен, вы понимаете, какие именно обстоятельства вынудили Романовых нанести вам столь скоропалительный визит. Открою вам маленький секрет, а может, уже и не секрет, но тем не менее… Та тварь под дипломатическим прикрытием, которую вас попросил отправить в Москву господин Сфорца, прошлой ночью благополучно сдохла. И сдохла эта тварь, что характерно, при активном участии подчиненных господина Сфорца. У вас в Италии это что, считается нормой своих валить после неудачно выполненного задания? Так ведь совсем профессионалов не останется, да и с вами самими аналогичным образом в конце концов поступят. Хотя это ваши проблемы. К чему веду, господа, если бы та тварь все-таки попала ко мне в руки и поделилась нужной мне информацией, этих крайностей, — принц развел руками, — не понадобилось бы. Конечно, претензии бы к вам остались, но их урегулирование проходило бы в более цивилизованном русле. Но получилось, как получилось…
Романов медленно подошел к королю Италии и резко ударил того в живот. На громкое мычание как самого короля, так и его сына с внуками принц не обратил никакого внимания и следующий удар нанес наследнику Медичи. Сделав шаг назад, Романов с видимым удовольствием стал наблюдать за дерганьями и мычаниями всех четверых представителей правящей династии Италии, а когда они немного притихли, спросил:
— Господа Медичи, а вы знаете, почему я назвал купленную у вас яхту «Викторией»? Спешу вас разочаровать — нет, не в честь богини победы, а в честь моей любимой девушки Виктории, погибшей при непосредственном участии той твари, которая сдохла прошлой ночью. Теперь, я надеюсь, вы понимаете все те чувства, которые лично я испытываю по отношению к вам? Больше скажу — мне и моим родичам приходилось тщательно скрывать эти чувства продолжительное время, а особенно это было сложно делать после Сен-Тропе, где по вашей вине чуть не погибли близкие нам люди.
Шаг вперед, резкий удар, и король Италии с хрипом заваливается вместе со стулом набок. Такая же участь постигает и его наследника. Опять мычат и дергаются младшие Медичи, дико вращая при этом глазами. А Романов, раздраженно бормоча что-то на русском, возвращает старших Медичи в вертикальное положение.
Проходит минута, вторая, Медичи затихают, и Романов щелкает пальцами перед лицом короля Италии:
— Ваше величество, вы способны воспринимать информацию? — Следует короткий кивок. — Отлично! Довожу до вашего сведенья, господа, что убивать вас Романовы пока не намерены, но это только пока и только при выполнении вами определенных условий, которые вам чуть позже озвучит мой царственный дедушка. Но никто не запрещал вашему покорному слуге слегка вас покалечить, как это случилось с Савойским.
Понтифик заметил, как разом дернулись все Медичи, а проклятый колдун, удовлетворенно хмыкнув, продолжил:
— Но я этого не сделаю. И знаете почему? Потому что, несмотря на все наши разногласия, не хочу уж очень сильно огорчать Джузеппе, к которому я как-то незаметно привязался за время нашего знакомства и даже в некоторой степени стал считать своим близким другом. Джузеппе, друг, прошу простить меня за… — принц развел руками, — за доставленные неприятные минуты. Ваше величество, — теперь принц смотрел на короля Италии, — я могу быть уверенным в том, что вы готовы к беседе с моим царственным дедом? — Опять короткий кивок, после которого колдун повернулся в сторону старших родичей: — Дедушка, еще будут какие-нибудь указания в отношении Медичи?
— Пока нет. Быть может, позже. А сейчас займись этой тварью, которая и нам успела нагадить, и Медичи умудрилась под нас подставить.
Взгляды Романовых, князя Пожарского и всех четверых Медичи скрестились на Сфорца, и не было в этих взглядах ничего, кроме ненависти.
— Ну что, святейшество, настало твое время! — в голосе приближавшегося колдуна было столько угрозы, что понтифик громко испортил воздух. — Да ты не бойся! — ухмыльнулся принц. — Бить и калечить я тебя не буду, у меня для тебя кое-что другое приготовлено. Вопрос первый, но не главный: ты же прикажешь прекратить деятельность католических
