class="p1">Витька сморщил нос.
— Я не об этом. А об относительности самого понятия “личность”. Личность, наше “я” — это динамический процесс, а не неизменная субстанция.
— Все это безумно интересно, — сказал я, — но какая мне от этого польза?
— Польза в том, что отныне ты будешь действовать грамотно. Олесь миролюбивый не будет бороться с Олесем гневным, закономерно проигрывать ему и сожалеть потом. С твоей гневной ипостасью должна бороться твоя же гневная ипостась и никто иной.
Я попытался вспомнить, что чувствовал, когда разбивал башку Админа. Бешеная, лютая ярость, настоящее безумие без тормозов, моральных запретов, мыслей о будущем и последствиях…
Я сорвал травинку и поковырял в зубах, чтобы скрыть дискомфорт.
— Предлагаешь тушить пожар огнем?
— Такая практика тоже применяется — и в пожаротушении, и психопрактиках.
Я поглядел на Витьку и сдержал язвительную подначку. Пацан был абсолютно уверен в себе и том, о чем вещает. И его уверенность передавалась мне, заражала меня против воли, от Витьки словно волны энергии шли.
— Бороться с гневом нужно в момент гнева, — вдохновенно вещал Витька. — А для этого научиться очень тонко воспринимать ощущения в теле. Гнев — это тоже не субстанция, а динамический процесс, который имеет начало, середину и конец. И состоит он из компонентов. Один компонент — ментальный, другой — эмоциональный, третий — тактильный. Обычно на уровне тактильности гнев ощущается, как жар, тепло, покалывание…
— Скорее, адова печка, — вставил я.
— Поэтому некоторые восточные религии приравнивают состояние гнева к пребыванию в огненных адах.
— Четкое сравнение!
— Каждый вечер ты должен как минимум полчаса медитировать на ощущения в теле. Особенно на ощущения жара, тепла или холода — то есть на элемент огня.
— И сколько мне медитировать, чтобы перестать психовать?
— Зависит от твоей кармы. Если все запущено, то долго.
— Ну, это неинтересно!
— Никто не обещал легких путей, — сказал Витька. — Тебе, Олесь, психотренинг прямо-таки показан. Или ты обретешь контроль над гневом, или он — над тобой. И если ты проиграешь гневу, однажды сделаешь то, о чем будешь жалеть всю жизнь…
Последнюю фразу он произнес медленно, тягуче, низким, грубым и чужим голосом. В наступающих сумерках его взгляд показался мне отчужденным, обращенным внутрь себя.
Я привстал.
— Витька?
Мой магический радар, третье око, чутье — все это молчало. Я не чуял ничего постороннего и враждебного.
Витька молчал, глядя прямо перед собой. И побледнел.
Ива смотрела на него, не меняя позы и вообще не шевелясь, но я понимал, что она готова взорваться множеством действий в любое мгновение.
— У него снова видения, — сказал я Иве, хотя та и так это знала не хуже меня.
И правда: спустя пару секунд Витька очнулся, захлопал ресницами, потер лоб.
— Что ты видел? — спросил я.
— А?
— Трупы, кровища и знамя с пятизубым Знаком?
— И это тоже, — рассеянно сказал Витька. — Я видел войну… Все Поганое поле в огне… Северный ветер столкнется с южной тьмой…
— Что за поэзия? Витька, а поконкретнее?
Но в отличие от предыдущих случаев с видениями Витька никак не выходил из ступора.
— Руки в крови, — бормотал он. — Смерть всюду… Северный ветер…
— Ты про северян на драккарах? — догадался я.
Витька наконец взглянул на меня.
— Это разведотряд… Будут еще легионы…
— Чего им надо?
— Они ищут, — начал Витька, но осекся. Лицо его окончательно прояснилось, взгляд стал осмысленным. — Блин, мысль потерялась!.. Только что один инсайт за другим следовал, прямо откровение за откровением, и вдруг — раз! И все. Пусто.
Он зажмурился, напрягся, но ничего не вышло. Я его понимал, как ни странно. Это как пытаться снова увидеть вчерашний сон.
— Не напрягайся, — посоветовал я. — Расслабься. Ляжем, пожалуй, спать, завтра рано вставать.
***
Световая гирлянда у нас была, но не было бесконечной батареи, поэтому я ограничился ведьмиными мешочками и собственным недоустановленным Знаком Вечной Сиберии. Я пока не представлял, как он действует на погань, но надеялся на его эффективность.
Перед сном пытался релаксировать по методу Витьки — на стихию огня, — но мысли путались, а потом я уснул как убитый. Ива осталась сторожить — сон ей не требовался.
Глубокой ночью я один раз встал по малой нужде. В бархатном звездном небе светила почти полная луна. Заросли на берегах в ее свете были пятнами черноты, а вода в реке загадочно мерцала. Ива куда-то пропала, но вскоре я ее увидел в реке, молча стоявшую по пояс в воде спиной ко мне, обнаженную. Пышные волосы падали на спину, и она смахивала на сказочную мафку-утопленницу.
“Изучает свое новое тело и новые ощущения”, — подумал я, любуясь изгибами тонкой талии, переходящими в очертания крутых бедер.
Я немного нашумел, но Ива не обернулась, и это меня насторожило. Не отключилась она, часом? Хорош сторож!
— Ива? — негромко позвал я.
— Да, Олесь? — тут же отозвалась умбот.
Но голос раздался откуда-то сзади. Я резко обернулся, автоматически потянувшись к “гришану” на поясе. Увидел Иву, приближающуюся со стороны пригорка, одетую в комбинезон и футболку.
Я снова посмотрел на мафку в реке — она никуда не исчезла. Обернувшись на нас, улыбнулась широко. Глаза у нее были как черные дыры в черепе, а от лица будто отвалились куски, и в отверстиях зияла чернота. Мафка была похожа на Киру — и не похожа.
Я уже встречал это существо. Или другое, из того же племени Пустых.
— Вот черт! — вырвалось у меня. — Ива! Борис где-то рядом!
Я напряг третье око до предела, но никого живого не почуял. Даже саму Иву воспринимал не как чувствующее существо, а часть пейзажа. Ни Бориса, ни его безликого дружка поблизости не было, если верить моему чутью.
— Еще встретимся, ведун, — долетел до меня бесплотный голос мафки.
И она растворилась в лунном свете.
— Ты слышала? — спросил я Иву.
— Что?
— Ее голос!
— Нет.
— Значит, телепатическая передача… Чего этим тварям от меня надо?
— Что она сказала?
Ива была не по-человечески спокойна, и я тоже малость успокоился. Чего психовать-то? Мы в Поганом поле, здесь и не такое случается.
– “Еще встретимся, ведун”, — повторил я. — Что бы это значило?
— Это может ничего не значить, — сказала Ива. — Согласно Кирсанову, а у нас нет причин ему не верить, Пустые — одна из девяти бессознательных форм существования Единого наряду с Уродами, Лего и так далее. А из этого следует, что Пустые — твари бессмысленные и неразумные. Как и Уроды.
— Бессмысленные и неразумные твари умеют разговаривать?
— Попугаи и некоторые виды ворон тоже умеют разговаривать. Кроме того, твой разум мог интерпретировать пси-передачу по-своему, придав ей подобие
