А вот при попытке вспомнить хоть что-то конкретное в мозгу мелькают только какие-то бессвязные обрывки. Помню, как метался от окна к окну по развалинам недостроенного многоэтажного дома, возле которого был спрятан контейнер со спутником и отстреливал прущих в атаку бредунов, едва успевая переводить «галку» оптического прицела с одной суетливой фигурки на другую. Помню, как позже тащил в сторону бывшей проходной «Прогресса», к которой по территории центра пробились сразу несколько бредунских бээипэшек, два ящика, набитые гранатометными выстрелами и тубусами с пороховыми зарядами и как кувыркаясь под огнем, словно стая свихнувшихся акробатов мы эти самые чертовы БМП жгли. Как одна из них все же прорвалась и, перемахнув через осыпавшийся грудой ломаного кирпича забор, омерзительно заскрежетав траками по рвущемуся под ними железу, буквально в лепешку раздавила мой УАЗ. Но и сама не ушла от возмездия, словив бортом кумулятивную гранату, и весело вспыхнула буквально в нескольких шагах от того, что еще только что было отличным внедорожником. Помню как подвывал по-волчьи в эфире вошедший в раж обычно меланхоличный и спокойный Бекетаев, как он довольно порыкивал после каждого удачного выстрела. Как вдруг переставали отзываться на вызовы мои парни… Как прямым попаданием тридцатимиллиметрового снаряда буквально в мелкие ошметья разметало только что стрелявшего по наступающим бредунам в паре шагов от меня Валерку Глущева. Как попал-таки под удачный выстрел бредунского ПТУРа наш бронетранспортер, резко вильнувший в сторону и на полном ходу проломивший тонкую стену какого-то ангара и уже там вспыхнувший темным жирным пламенем… Как вдруг заморгал на моем «Кенвуде» индикатор вызова на нешифрованном канале и в эфир вышел сам Черный Полковник.
— Эй, наемник, ты там не сдох еще?
— Не дождешься, мля…
— Как грубо, Михаил, — по тону явно чувствуется, что старый мухомор резвится. — А я вот тут с тобой пообщаться хотел, за жизнь поговорить, а ты хамишь… Нехорошо…
— А не о чем нам с тобой общаться, — грубость грубостью, а время потянуть — это дело хорошее, пока мы тут болтаем, кто-то из моих успеет магазин патронами набить, или позицию сменить.
— Так прямо и не о чем? — интонации в голосе полковника мне совсем не нравятся. — А по мне — так вполне есть… Вот о нем например… Как тебя зовут, сынок?
— Да пошел ты, сука! — слышу я в наушнике голос Шутея, водителя нашего бронетранспортера Димы Ильинского.
— Ну, что ты будешь делать, — в голосе Полковника слышна притворная грусть. — И этот хам. Правду говорят: каков поп — таков и приход. Видно, пора вас, наемнички, хорошим манерам поучить.
Полковник отключается, а буквально через пару-тройку минут со стороны позиций бредунов мы слышим страшные, полные муки и боли крики. Крики человека, с которого заживо снимают кожу. Когда Шутей замолкает, Полковник снова выходит на связь.
— Ну, что, Великан, или как там тебя. Вот мы и еще одного человечка твоего прибили. Да и до него нескольких. Как, еще раз показательную экзекуцию провести не хочешь? Ты ж у нас мужик крутой, «всех убью, один останусь»… Ну, что, готов снова удаль свою показать? Или очко жим-жим?
Ладно, гнида старая, поглумись пока… Эх, жаль, что на самом деле я до тебя добраться не смогу, а то б поговорил я с тобою «тет на тет». Хотя… А почему, собственно, и не попробовать? Как ни крути, почти полтора часа форы мы Курсанту выиграли. При удачном раскладе он сейчас уже где-нибудь в районе Августовки, а то и Большой Черниговки, а все силы Полковника — тут. Разве что мелкие дозоры за границей приглядывают, но те даже с одиночным «свинобразом» связываться не рискнут, а уж если мангруппа пограничников на встречу выйдет — так и вообще говорить не о чем. Так что, выходит, задание мы все же выполнили. Жаль только, что назад не все вернутся. Так это работа у нас такая, все мы, когда на нее соглашались, знали, чем дело кончиться может. Либо тугим звенящим кошельком, либо… Либо как сейчас: автомат с половиной примкнутого «бубна» патронов и четырьмя магазинами-«сороковками» неприкосновенного запаса, три гранаты, АПС с двумя магазинами и нож. И решимость драться до конца. Нормальный расклад, бывало и хуже.
Провожу ладонью по мокрому, потному ежику волос, жалея, что нету с собой ставшей такой привычной за этот год черной банданы, достаю из «мародерки» и цепляю на лямку РПС нож.
— Готовься, старый ты ластоногий мудак, «летучая мышь»[73] тебя убивать идет.
У бойцов ОМОН не было своего единого на всех символа, зато он был у армейских разведчиков. Я в разведке чесно оттрубил два года, а, как говаривал незабвенный прапорщик Комаров: «Разведчики не бывают бывшими», так что назваться так у меня есть полное право.
Никто из парней не пытается меня остановить, они уже давно поняли то же, что и я. Нам отсюда не уйти, все мы умрем посреди этого болота, бывшего когда-то большим и красивым городом. Но даже умереть можно по-разному. Странно, но ни малейшего страха я не чувствую, только ледяное спокойствие и легкое любопытство. Интересно, сколько бредуны дадут мне пройти после того, как я выйду из-за укрытия? На то, что я смогу дойти до Полковника — надежды, разумеется, никакой, но вот сколько я успею пройти, прежде чем из меня сделают решето? Десять метров, двадцать? Да уж, мля, «Делайте ваши ставки, господа, делайте ваши ставки»… Но, видимо, умереть мне снова не суждено.
Едва я вышел из неровной дыры, бывшей когда-то дверью подъезда, как в тылу и бредунов вдруг началась какая-то непонятная суматоха, послышалась заполошная стрельба. А потом, один за другим загремели взрывы.
— Слышь, герой, залег бы ты в какую-нибудь канаву, — послышалось вдруг у меня в наушниках. — А то ведь если пуля — дура, то граната — вообще идиотка. А ты нам еще живой пригодишься.
Резвым кувырком я закатываюсь за какую-то кучу обломков.
— Кто на связи? — в то, что нам откуда-то пришло подкрепление поверить практически невозможно, но, доказательства, как говорится, налицо.
— Позывной мой тебе ничего не скажет, но мы с тобою виделись чуть меньше года назад. В Ростове, на Военведе. Ты у нас тренировался.
Вот оно даже как, «Вымпел» на выручку подоспел. С чего бы это вдруг? Они ведь, как я понял, свою задачу выполнили, когда «Тополь» вместе с ангаром на воздух подняли. Так почему не ушли до сих пор?
Задать этот вопрос лично Сергею, командиру диверов из группы «В», которого я и впрямь вспомнил по временам совместных тренировок в Ростове-на-Дону прошлой осенью, мне удалось только минут через двадцать, когда его люди все же смогли прорваться к нашим позициям. Очень вовремя, кстати, потому, что к этому моменту у нас, всех, девяти человек, что еще были живы и могли держать в руках оружие, уже почти кончились боеприпасы. Спецназовцев, к сожалению, тоже знатно потрепали — их осталось всего пятнадцать. Элемент неожиданности они утратили и несмотря на просто катастрофические для бредунов потери первых секунд их вступления в схватку, Полковник сумел навести среди своих бандитов порядок и организовать достойный отпор. А в обычном общевойсковом бою важна не столько твоя индивидуальная подготовка, хотя и без нее тоже никуда, сколько количество стволов и плотность огня, которую они могут создать на заданной единице площади. В нашем случае перевес был явно на стороне Полковника.
