– Я не мог предположить, что так получится! Казалось, все предусмотрел. А уничтожение виртуального мира сам знаешь зачем: чтобы вернуть истинному миру магическую энергетику, которую выжирают глобы.
– Ты не прав, отец. Каждый человек живет в виртуальном мире собственного воображения. Там, вверху, ты видишь цвета и краски. Но на самом деле существуют лишь разные частоты отраженного солнечного или электрического света. То же с запахами, звуками. А мысли, фантазия? Человеческое тело – лишь каркас для идеального микрокосма. Внизу такие же люди с точно таким же внутренним миром. Отказывая им в праве на существование, ты объявляешь не достойным его все человечество.
– Пустое философствование, – отмахнулся Ярослав. – Лучше скажи, почему никто не может перемещаться? Борис – запросто.
– Теперь он как и все – ножками, ножками. Привыкли эксплуатировать глобов как домашний комбайн. Ты задумывался, какая доля ресурсов Рода уходит на дебильные клятвы? Клянусь Родом… Звучит! А он обязан следить, как эта клятва выполняется. Причем решать нетривиальную задачу в каждом случае. Вот поклялся ты в верности женщине и другую поцеловал – это измена или нет? Карать или ждать, когда потрахаетесь? А думать о другой во время секса с женой – измена? У бедолаги центральный блок управления закипал.
– Круто! Я все думал, как его перегрузить.
– Отец, не получится. Количество переходов срезано до двух, один из них односторонний грузовой из Москвы вниз. Возможности для ворожбы сокращены, народ отныне пользуется энергией источников. С восьмым ресурсами поделились соседи. – Богуслав показал глазами на потолок, будто глоб сидит на облаках. – Поэтому Австралию можно заселять безбоязненно.
Ярослав упал духом.
– Получается, у тебя все схвачено.
– Полагаю – да.
– Хотя бы тело человеческое мне верни!
– Мог бы – сразу вернул. Но в нем ты восстановишь прежнюю энергетику и снова начнешь шалить. Потому Борис тоже бегает в шкуре синта.
– Ясно. – Узник понял, что выторговать не удается ровно ничего. – Какой ты, мать твою, всемогущий. А какого рожна столько народу в Китае положили?
Богуслав, собиравшийся было исчезнуть, задержался ради ответа.
– Имеешь в виду, почему бы не проникнуть в Запретный Город и перебить императора с генералами?
– Да.
– Классный метод, чтобы завоевать Китай. Такой задачи не было и нет. Мы нуждались только в Шанхае. Мог бы в тот момент переход закрыть – вообще бы не полезли. Если убить императора, кто подпишет капитуляцию и возьмется следить, чтобы подданные соблюдали режим особой зоны Шанхай – Русь? А в гражданской войне без законного правителя погибло бы гораздо больше народу. Я не боюсь лить кровь, отец, а только против бойни, если ее можно заменить другими средствами. Прощай.
Он ни на йоту не изменился, подумал Богуслав, подставляя туфли чистильщику обуви в Нахиджеване. Ярослав успокоился, взял себя в руки. Железная сила воли при нем. А психоз, возникший после убийства мамы, никуда не делся, разрушает натуру изнутри. Милослава боится встречи и отказалась лететь в Новую Зеландию, Радиславу решили не говорить. Так что бывший князь всея Руси, легенда государства, или сам себя исцелит, для чего у него достаточно средств и времени, или свихнется окончательно.
Не чувствуя позитивных перемен в психике отца, Богуслав не рассказал ему о неожиданной и случайной встрече, которая произошла в Тайной Москве буквально через день после возвращения с китайского фронта. Затерявшись в толпе и по обыкновению прикрывшись чужой внешностью, он увидел на другой стороне Святорадонежского проспекта необычный отблеск чьей-то ауры. Помчался, едва не попав под колеса авто, чуть не упустил из виду.
Незнакомая девушка прятала глаза под темными очками. В начале мая так у многих. Но поправила их изящными пальцами с острыми коготками эйши.
– Простите тысячу раз за назойливость. Никогда не видел ваших дам с такой сенситивностью.
– Вы – маг, – скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла она, приспустив очки и наградив княжича звездопадом из нечеловеческих глаз.
– В какой-то мере. Иначе как бы я рассмотрел, да еще с того тротуара.
– Вы неслись через улицу? С ума сойти. Одно это требует позволить пригласить меня на обед.
Эйши – они такие. Часто с необычайной легкостью идут на контакт, одаривая мимолетной и яркой любовью. Либо обливают равнодушием. Человеческие женщины их порой ненавидят. В данном случае причины нелюбви видны отчетливо, не слишком скрытые короткой обтягивающей одеждой.
– Я знаю поблизости вполне уютное место. Не побрезгуете, леди?
Разговор, который при другой ситуации выглядел бы короткой прелюдией к совместному походу в койку, получился на удивление душевным и человечным. Эйши рассказывала о своей необычной жизни, то ли усложненной, то ли, наоборот, более комфортной от редкого обладания даром.
– Например, я чувствую, что у тебя ко мне интерес с симпатией, а не просто желание быстрее затянуть в постель без предисловий и последующих обязательств, которые так любят налагать чистокровные женщины. Хотя сексуальный интерес тоже есть, вижу… Куда убрал? Так плотно закрываться не умею.
– Завидно? Быть может, научу когда-нибудь. Лучше скажи – сенситивность наследственная?
– Вряд ли. Мама была простой официанткой на Ордынке, потом переехала в Польшу. Я осталась, училась.
– Про отцов у эйши спрашивать не принято.
– Ну да, мы распутные, развратные и спим с кем попало. Одно «но» – сами выбираем, когда беременеть и от кого. Поэтому я знаю, кто мой отец.
– Точно или со слов мамы?
Пальцы с острыми загнутыми коготками охватили чашечку с кофе. Отпив глоток, она потянулась к сумке.
– Вначале и я сомневалась. У людей такое тоже случается. Матери-одиночки рассказывают детям байку, что отец был героем, воеводой и прочей великой личностью. Эйши рано или поздно становятся одинокими матерями, и у нас подобное бывает.
Она извлекла крохотную заламинированную газетную вырезку. Богуслав прочитал: «Снова победу на Арене одержал Артем Уланов». И чуть не упал со стула.
– Так это правда или байка?
Девушка посмотрела на него, чуть удивившись изменившемуся тону.
– Судя по ауре мамы, она свято верит, что это мой отец. Потом он исчез. – Она перевернула заметку и показала фото. – Напоминает покойного князя Ярослава, но не такой напыщенный и важный.
Ауру двух родственников-людей Богуслав бы сличил. Но у синта она весьма особенная. Понимая, что дальнейший разговор может привести к инцесту, княжич извинился, записал ее номер и легонько поцеловал на прощание, попутно похитив волосок из локона. Генетическую экспертизу сделал только в Москве: в нижнем мире волос абсолютно однороден, без клеточной структуры. Безвестная официантка с Ордынки не обманула свою дочь – княжич пообедал с единокровной сестрой.
