«И сколько еще ловушек ты для нас приготовил?»
«Больше, чем ты в состоянии вообразить. Тяв-тяв! Извини, я хотел сказать: конец связи».
Гарин попытался сконцентрировать внимание на снайпере. Это было нелегко. Очень трудно сосредоточиться на чем-либо, когда внутри твоего черепа поселился сумасшедший маньяк. Олег видел месторасположение снайпера. За последние несколько минут оно не изменилось. Из этого места исходил эмоциональный фон, общий для всех «монолитовцев». Уверенность, спокойствие, отвага. И ничего сверх этого. Ни усталости, ни покалывания в затекшей ноге, ни тяжести в мочевом пузыре, ни дискомфорта от падающих с неба капель. Невидимый пока контролер закрывал от Гарина сознание «монолитовца» и не позволял отдать ему даже простейшего приказа. Снайпер напоминал посаженного на капроновую нить кузнечика. Чтобы ускакать, ему пришлось бы сначала оторвать себе ногу. А с оторванной ногой далеко не ускачешь. «Пошевели рукой! Просто пошевели правой рукой!» — думал Олег, напрягаясь при этом так, будто карабкается по ступенькам с тяжеленным мешком за спиной. Когда его усилия ни к чему не привели, он удвоил их и еще больше упростил задачу. «Пошевели хотя бы пальцем! Одним-единственным указательным пальцем!» Он несколько раз представил себе, как легко и естественно сгибается палец, лежащий на спусковом крючке снайперской винтовки, и действительно услышал выстрел.
— Куда он палит? — удивился Михаил, но Гарин только мотнул головой: «Не до тебя!»
Защитный кокон, экранирующий сознание «монолитовца», был восстановлен за считаные мгновения, однако Олег успел понять, откуда к нему тянется невидимая нить. Он даже уловил на другом ее конце краткий эмоциональный всплеск: удивление пополам с недовольством.
— Он на крыше галереи, — ослабевшим голосом сказал Гарин.
— Контролер? — уточнил подполковник.
— Да. Нас он пока не видит, и это к лучшему.
Послышался скрежет металла по бетону. Столяров на локтях и коленях полз к выбитой им двери, и даже это у него получалось втрое быстрее, чем у обычного человека.
— Куда ты? — окликнул его Олег.
— Скоро вернусь, — пообещал Михаил. — Жди здесь, не подставляйся.
Гарин успел досчитать до «Амударья восемьдесят один», когда где-то над его головой прозвучала короткая серия выстрелов. Олег подождал минуту, но больше ничего не услышал. Когда он снова попробовал дотянуться до сознания снайпера, это ему удалось без всякого сопротивления. «Монолитовец» встал в полный рост, отбросил винтовку и прыгнул с края крыши головой вниз, словно это была вышка перед бассейном.
— Красиво пошел, — прокомментировал над ухом у Гарина Михаил. — А что с остальными?
— Пока все спокойно. Они на том же месте, но на нас не реагируют.
— Странное поведение, нетипичное для «Монолита», — заметил подполковник. — А как же их фирменное: «Братья, нас атакуют!»?
— Похоже, их тоже кто-то контролирует.
— Еще кто-то?! Этого-то истукана я срезал из окна. Он только руками развел от удивления. Сколько же здесь всего контролеров?
— На одного меньше, чем было.
— Резонно. — Столяров посмотрел вдоль бетонного коридора через бинокль. — Черт!
— Что такое? — напрягся Олег.
— Я чувствую себя, как модница, которая пришла на вечеринку в дизайнерском платье.
— И что?
— А там все в таких платьях! Да ты сам посмотри.
Михаил передал Гарину бинокль. Тому понадобилось несколько секунд, чтобы адаптироваться.
— Пока ничего не вижу, — докладывал он. — Ничего не вижу. Ничего… Вижу!
«Монолитовцы» ждали их в том месте, где галерея разделялась надвое под углом в сто двадцать градусов. Олег не увидел людей, которые скрывались за изгибами коридора, но он увидел плечо. Оно слегка высовывалось из-за левой стены галереи и было заковано в синевато-серую броню. Гарин опустил взгляд вдоль правой стены и увидел носок ботинка, стоящего на толстой титановой платформе.
— Сколько их там, как думаешь? — спросил Столяров.
— Не меньше двух, — ответил Олег.
— Это я и сам вижу, — проворчал Михаил. — А если по головам посчитать?
— Их головы от меня прячут, — напомнил Гарин. — Но никак не меньше трех, это точно.
— Подойти, что ли, поближе, пересчитать их детектором? — вслух размышлял Столяров.
— А что это изменит? — спросил Олег.
— Ты прав. И трех хватит за глаза. Хочешь посмотреть на битву киборгов?
— Не очень, — признался Гарин.
— Вот и я не очень, — согласился с ним Михаил. — Они-то в этих скафандрах месяцами ходят, а я свой только-только надел. Три «монолитовца», а? И еще один с разбитой башкой. Сдается мне, слухи о полном разгроме группировки сильно преувеличены.
— А кто такое говорил?
— Да Шустр же!
— Он даже в Припять не суется, откуда ему знать, что творится в ЧАЭС?
— Да… — протянул Столяров. — Что ж делать-то?
— Я думаю, — сказал Олег. Это было правдой.
«Что нам делать, Пси-Мастер?»
«Сдаваться».
«Дай подсказку!»
«Это и была подсказка. Настолько явная, что даже твой ущербный мозг должен с ней справиться. Сдавайтесь!»
«Это невозможно. Нам нужно идти вперед».
«Как раз это невозможно. Вам не позволят. Как говорят эти милые ребята, „вы будете уничтожены!“»
«Почему они тогда не атакуют нас?»
«Потому что я все еще надеюсь на твое здравомыслие. Потому что твоя шкура, в которой я рассчитываю скоротать кусочек вечности, нужна мне по возможности неповрежденной. Скажи „Я уступаю“, и эти человекоподобные роботы присягнут тебе в верности. Весь мир присягнет тебе в верности».
«Мне не нужен весь мир. Мне нужна Марина».
«Тебе не добраться до нее самому! Это я могу тебе гарантировать, щенок!»
«Тяв-тяв».
«Что ты сказал?!»
«Конец связи».
— В каком это смысле? — Михаил смотрел на него с недоверием.
— Что? — с тревогой спросил Олег.
— Ты только что сказал: «Тяв-тяв». Я отчетливо слышал. К чему бы это?
— Не знаю, — обронил Гарин. — Наверное, задумался слишком сильно. Да и про стаю вспомнил, которая у нас за спиной осталась.
— Кстати! — Столяров поднял указательный палец. — Эти собачки еще здесь?
— Да. Но это не пси-собаки, а обычные слепые. Фантомов из них не наделаешь.
— Зато из них можно наделать почтовых голубей!
— Как это? — удивился Олег.
— Увидишь. Ты же сумеешь их приманить?
— Конечно.
— Тащи всех сюда. И изоленту пока достань. Она в твоем рюкзаке, под клапаном.
Свой рюкзак Михаил тоже распаковал и вытащил из него небольшой ящик, на крышке которого был изображен человеческий череп и две скрещенные кости. Затем он щелкнул лезвием ножа и с его помощью отделил крышку от ящика.
