– Эй, белая обезьяна! Стой!
Вадим обернулся. К нему вразвалку приближался один из телохранителей Черного Шамана. Заметив, что Косинцев услышал его, телохранитель остановился и лениво взмахнул ручищей.
– За мной. Мвимба-Хонго приказывает явиться к нему. И тебе, Ирвин Чьянгугу, тоже.
Друзья обменялись безрадостными взглядами. Ничего хорошего от этого приглашения они не ждали.
– Приказы великого командарма надо выполнять бегом, солдаты, – подбодрил их телохранитель.
Валкой рысью диверсанты устремились к «штабному» углу. За день там появилась ширма, собранная из алюминиевых трубок и зеленоватой полупрозрачной пленки. Пленку украшали изображения морских звезд, рыбок и тощих плоскогрудых русалок. За ширмой, вопреки логике, находилась отнюдь не ванна или душевая, а помост, аналогичный тому, что был разрушен утром. На помосте возлежал полуголый Мвимба-Хонго. Тело великого вождя таха покрывали замысловатые татуировки, один из сосков прокалывало золотое кольцо. На расстоянии вытянутой руки лежал автомат. Слева от помоста стояла Зейла. Симпатичное лицо капрала выглядело удовлетворенным. Справа топтался злой и недовольный полковник Забзугу.
– Солдаты, – сказал Шаман, когда Вадим и Ирвин приблизились, – мне доложили, что произошло недоразумение.
Зейла скосила глаза в сторону полковника и победоносно усмехнулась. Забзугу заскрежетал зубами. Шаман продолжал:
– Та ООНовская одежда, которая больше подходит Вадиму, оказалась у Ирвина. И наоборот. Кому-то недальновидному это может показаться мелочью, не стоящей и минуты времени Мвимба-Хонго. – Полковник при этих словах вздрогнул, будто укушенный скорпионом. – Но сейчас, когда мы находимся на подступах к президентскому дворцу, любой пустяк может стать решающим. Вадим, ты наша главная надежда. Во время завтрашней разведки ты должен выглядеть как настоящий солдат KFOR. Поэтому возьми себе форму, которую добыл ефрейтор Онибабо. А ты, Ирвин, возьмешь другую. Обменяйтесь сейчас.
Диверсанты выполнили приказ – один с большим энтузиазмом, другой совсем без охоты. Окончательно взбешенный и расстроенный полковник Забзугу, ссылаясь на то, что у него прихватило живот, попросил разрешения удалиться. Шаман не возражал.
– Теперь наденьте ее, – сказал он, когда обмен состоялся. – Я хочу посмотреть, как вы будете выглядеть завтра.
Живо избавившись от своего потного и грязного комбинезона, Вадим натянул вещи, снятые с водителя. Алексей был чуточку худее и повыше, мысы его ботинок были очень неудобно стоптаны к внутренней стороне, но какое это имело значение? В целом Косинцев выглядел на пять. А если побриться и вымыть волосы, то даже с плюсом.
Ирвин переодевался с каменным выражением лица. С тем же выражением выслушал маршальские восторги по поводу бравого вида Вадима и скупое «тоже неплохо» в собственный адрес. Было заметно, что он смертельно обижен.
– Я удовлетворен, – подвел итог Мвимба-Хонго. – Если будете уверенно держаться, ни один шакал-киафу не отличит вас от настоящих ООНовцев. Идите отдыхать. Капрал! – Он навел палец на Зейлу. – Обеспечишь им ужин и приличные условия сна. Пусть проведут ночь как положено мужчинам перед боем.
Зейла медленно кивнула, влюбленно глядя на Вадима.
– В этой одежде ты такой сексуальный, такой мужественный, – прошептала она, когда солдаты и капрал покинули штабной угол. И добавила в полном соответствии с классической женской логикой: – Мне прямо не терпится сорвать ее с тебя.
– Предупреждаю, я буду отчаянно сопротивляться!
– Сильно на это рассчитываю. Кстати, пока вы там прохлаждались под забором, я времени не теряла. – Зейла похлопала по нагрудному кармашку, и там волнующе захрустели пластиковые упаковки – очевидно, с резиновыми чехлами. Карман зримо оттопыривался. – Ты уж извини, пришлось позаимствовать у тебя деньжат, а то эти штуки в наших краях чудо как дороги. И вообще, без денег тебе будет лучше, от них одни только соблазны и болезни. Верно, солдат?
– Ну да... Так вот на что пошли мои кровные тридцать девять метикалов! – Вадим скрипнул зубами. – Это был лучший способ их потратить. Мой капрал, по-моему, здесь слишком много воинов. А мне бы хотелось сразиться с тобою один на один.
– Не беспокойся, рядовой. По данным разведки, соседний дом абсолютно пуст. Крыша у него дырявая, но окна заколочены, а дверь крепкая и запирается изнутри. Там никто не помешает мне уложить тебя на лопатки.
– Меня? На лопатки? У тебя большое самомнение, мой капрал.
– Гм, ты говоришь загадками. Какое-то незнакомое слово приплел. К твоему сведению, у меня все вполне аккуратное. Зато, надеюсь, у тебя обнаружится что-нибудь «большое», рядовой.
– Не сомневайся.
– Слушайте, хватит, а! – взвыл Ирвин, который, как выяснилось, шагал рядом и был свидетелем всей беседы. – Замучили уже со своими намеками. Хотите потрахаться, так идите и сделайте это. Нечего надо мной издеваться. У меня и так плохой день.
Зейла и Вадим смутились.
– Кажется, Ирвин прав. Мы теряем драгоценное время.
– Точно. Но, как приказал Мвимба-Хонго, я должна сначала найти уютный уголок, где Ирвин может спокойно поспать.
– И пожрать мне тоже надо, – капризно добавил Хэмпстед. – Крокодильи яйца давно переварились. В желудке пусто, словно в том месте, где у кое-кого должна быть совесть.
– Ладно, – сказала Зейла. – Кончай ныть. Пошли на второй этаж. Там есть отдельная комнатка, маленькая, но с дверью и раскладушкой. Вообще-то для себя берегла, но тебе, так и быть, уступлю. Только сначала завернем к капралу Цаво, возьмем у него консервов.
* * *
Комнатка в самом деле оказалась приличной. Конечно, по меркам армии бродяг. Пластик на стенах почти не облупился, пол был пыльный, но без дыр, широкое окно затягивала абсолютно целая противомоскитная сетка. Сохранилась даже дверь, висящая на одной петле. Раскладушка, хоть и пошатывалась, вполне могла выдержать вес взрослого мужчины. Если он не станет сильно ворочаться. Из потолка – там, где раньше находился светильник – торчали обрывки проводов. На подоконнике стоял аккумуляторный ночник под зеленым абажуром. Лампочка горела еле-еле.
Ирвин для порядка посетовал на недостаток комфорта, однако на лежанку плюхнулся с видимым удовольствием. А стоило Вадиму с Зейлой удалиться, негр вытащил из-за пазухи украденное в кухне «Крокодильих яиц» бренди, распечатал банку консервированных бобов и приготовился славно провести вечер.
Будущее блаженство несколько омрачала перспектива перелицовки трофейного обмундирования. Все-таки вытачки на груди кителя выглядели чересчур глупо, а шорты следовало хоть на пару дюймов заузить. Но Ирвин рассудил, что глоток-другой спиртного помогут ему справиться с каторжным трудом без чрезмерного насилия над собой.
