Сах. Мастер руны - Михаил Владимирович Баковец

Внимательно всё разглядев и дождавшись восстановления дара, я вновь использовал его. Быстро добрался до фургона, рядом с которым в этот момент не было ни одного часового, забрался по его стенке и спрыгнул на песок с другой стороны. При этом в голове мелькнула мимолётная мысль, что дар создательницы плевать хотел на законы физики и биологии. Иначе у меня после таких ускорений ныло бы тело, горела кожа, а мой маршрут отмечался бы поднятыми столбами пыли. Да и звуковой удар не нужно скидывать со счетов.

С этой стороны вторые борта у фургонов не были опущены. Это позволило мне забраться под тот, что был дальше всех от собак, и переждать время, пока восстановится энергия в теле. Мне нужна была она вся, чтобы попасть в шатёр, который, подозреваю, был защищён от постороннего проникновения.

Как я и подозревал, просто так попасть в жилище Ияз’Корши было нельзя… для простого человека. Когда я оказался рядом с шатром, то ощутил что-то похожее на сильный встречный воздушный поток. Из-за него моя первая попытка прорезать ткань шатра и попасть через прореху внутрь провалилась. Меня банально откинуло в сторону, так как не ожидал такого серьёзного противодействия. Только со второго раза я сумел пройти вперёд наперекор ветру, рассечь толстую ткань шатра и попасть внутрь. Разрез сделал в месте складки материи, так прореха почти не видна снаружи. Попав в шатёр, я первым делом метнулся к караванщику, развалившемуся на перине, постеленной на полу (или матрасу, или огромной подушке, или чёрт знает, как эта штука называется, я с таким в прошлой жизни не сталкивался и память мастера руны молчит), несильно шлёпнул его открытой ладонью по голове и только после этого вышел в обычный режим.

«Тихо? — я прислушался к шуму снаружи, подойдя к разрезу. — Вроде бы, тихо. Ну-с, тогда работаем».

Обстановка внутри была пышной, вычурной и богатой. Два светильника едва тлели, наполняя воздух в жилище приятными ароматами, слабое освещение давал магический шар, болтавшийся в верёвочной крохотной «авоське» рядом с входом. Рядом с кроватью (пусть эта подушка-матрас ей и будет, коль на то пошло) валялись несколько подушек разного размера с кисточками на уголках, яркий коврик и стоял столик с низкими ножками. Всё это я заметил беглым взглядом, возвращаясь назад к караванщику. Перед тем, как начать приводить его в чувство, я связал его и заткнул рот каким-то цветастым платком, лежащим на подушке рядом с кроватью.

— Пора просыпаться, эй, подъём! — я несколько раз хлопнул его по щекам, потом, видя, что тот не реагирует, стал без жалости растирать ему уши. Те аж захрустели!

Тот застонал, открыл глаза, посмотрел на меня мутным и ничего не соображающим взглядом и опять их закрыл.

— Зараза, похоже, что перестарался, — я зло плюнул на кровать караванщика. — Ладно, попробуем без него справиться.

Сюда я пришёл за местью и удовлетворением. И состояние караванщика сильно нарушило мои планы. Просто так зарезать его мог, но не хотел. Подобное будет слишком просто и грязно, во всех смыслах грязно. Другое дело — это заставить Ияз’Корши выпить вино, которое он отослал мне через чужие руки. Я специально взял бутылку с собой, когда покинул свой фургон.

Я приподнял караванщику голову, разжал ему зубы и просунул глубоко в рот горлышко бутылки, даром, что оно было узким и длинным. Пробка заранее была удалена. После этого мне осталось вернуть его в прежнее лежачее положение, чтобы хмельной напиток потёк ему в горло. Но почти сразу же вино полилось с уголков губ.

Через пару секунд он дёрнулся, закхекал и попытался подняться.

— Ияз’Корши, эй, баран стоеросовый! — окрикнул я его. — Узнаёшь меня?

Вместо этого он выдал фонтан из вина и всякой гадости. Я едва успел отскочить от него, чтобы не оказаться залитым рвотой. Если бы не мой дар, то точно бы не смог избежать подобной судьбы.

— Ур-род, — прорычал я и со всей силы ударил его в висок ногой. Там что-то громко хрустнуло, и караванщик затих. — Тьфу, жил гадом, и помер им.

Настроение было испорчено. Причём, настолько испорчено, что захотелось выйти наружу и прикончить охранников с собаками, тем самым спустить злость. Еле-еле сдержался.

«Может, нервишки шалят из-за всех этих божественных тёрок? — вздохнул я про себя. — Потому веду себя, как баба во время пэмээса и маньячащая в городе по ночам с ножом и топором?».

Перед уходом, чтобы быть уверенным на сто процентом в смерти обидчика, я воткнул ему в сердце его же саблю и вколотил бутылку в горло. Правда, при этом она раскололась пополам.

В свой фургон вернулся тем же путём. Отмахнулся от расспросов эльфийки, которая испуганно дёрнулась, почувствовав меня рядом, когда я вышел из режима ускорения.

— Неужели не достал его? — пробормотала она.

— Достал.

— А-а, понятно, — хмыкнула она, догадавшись о подоплёке моего настроения, — достал, да не так, как хотел.

— Спи, а? Я на охране посижу, всё утром расскажу.