мое шестое чувство, то как понимать такие сигналы? Угрожает нам что-то или нет? Ладно, в любом случае нужно быть осторожнее — береженого Бог бережет.
— Да так, показалось, кое что.
— Показалось или как? Ты давай конкретнее, не в бирюльки играем.
— Конкретнее не скажу, в любом случае смотрите в оба.
Дождь лупил как из ведра. Ноги вязли в раскисшей грязи, которая напоминала болото. Никогда не понимал — откуда на стройках постоянно столько грязи? Такое ощущение, что ее специально сюда грузовиками завозят, вместе со стройматериалами.
До двери мы добрались без приключений. Без особой надежды на успех я дернул за входную ручку и к моему удивлению она оказалась открыта. Вот это уже хуже — обычно двери в таких местах закрыты, а если нет, значит внутри скорее всего кто-то есть. Это отлично понимали все присутствующие. Мы тревожно переглянулись и начали неспеша заходить внутрь. Торопиться нам было некуда, а вот любой лишний звук мог обернуться для нас большими неприятностями.
Когда мы оказались внутри, то немного оторопели от увиденного. Во-первых, неожиданно для нас, здесь горел свет. Причем не какая-нибудь тусклая лампочка Ильича, а вполне себе современная светодиодная лампа. Значит за освещением здесь следили, это интересно. Во-вторых, комната оказалась раздевалкой. Внутри было чисто, вдоль стен рядами стояли шкафы, предназначенные для переодевания и все это никак не вязалось с обшарпанным зданием фабрики, каковым оно казалось снаружи.
— Нормально так они здесь устроились, — сказал Никита.
— Вот только по части безопасности им еще нужно кое-что доработать, — сказал Витя. — Видеокамеры им бы здесь точно не помешали, а я их что-то не вижу.
— Видимо гостей они не ждали, — предположил я. — Если так, то наше появление будет для них большим сюрпризом.
— Ну, я так понимаю, не стоит надеяться, что мы здесь одни, верно? — сказала Настя и это больше походило на утверждение, чем на вопрос.
Собственно, я был с ней полностью согласен, все это не очень походило на заброшенное здание и тем более, ничего не говорило о том, что здесь ведутся какие-то ремонтные работы. Вообще вся эта картина лишний раз указывала на то, что Иван не ошибся со своим предположением после проведенного ритуала с кровью избитого нами «меча» — «хрусталь» действительно изготавливают в этих стенах.
— Что скажете, парни, похоже Ваня был прав или есть еще какие-то мнения? — спросил я и посмотрел на ребят.
Других мнений не нашлось, для всех это было также очевидно, как и для меня.
— Чего рассуждать? Все итак ясно, — пробурчал Северов и, судя по тону, ему не очень понравилось, что Лазарев оказался прав, все-таки недоверие к парню ему было трудно перебороть. — Пошлите вперед, Ваня, держись сзади, думаю стреляем мы лучше, чем ты.
Лазарев со всей серьезностью отнесся к словам наставника и растерянно кивнул. Судя по его взгляду, он был немного напуган, чем меня несколько удивил — может быть до него только сейчас начало доходить, что все серьезно и здесь никто не шутит? Надеюсь, он не станет паниковать в самый неподходящий момент, иначе это нам может здорово все испортить.
Северов пошел первым. Из раздевалки вел всего один выход и никакой двери там не было, просто проход в следующее помещение, которым мы и воспользовались. В коридоре никого не было, и он также, как и раздевалка, был чистым, со светло-голубыми стенами. Вообще, осматриваясь по сторонам, я пришел к выводу, что все это больше походило на больницу. Вполне может быть, что так оно и было на самом деле — если здесь делали наркотик, то должна предполагаться хотя бы минимальная санитария при его производстве.
С левой стороны коридора была глухая стена, поэтому можно было идти только направо. Гуськом, словно большая гусеница, мы шли друг за другом, внимательно прислушиваясь к окружающим нас звукам, а они были. Где-то наверху что-то равномерного гудело. Примерно с таким звуком у меня дома работает стиральная машина. Никаких дверей на стенах коридора не было, поэтому мы могли не опасаться, что неожиданно на нас выскочит охранник из какой-нибудь двери. Когда мы оказались около лестницы, ведущей на второй этаж, гул заметно усилился. Если этот звук издавал работающий механизм, то похоже он был где-то совсем рядом с нами.
Удивительно, но судя по освещенной лестнице, на верхнем этаже тоже было светло и этот момент был для меня непонятен — как, интересно знать, этот свет остается невидимым снаружи? Ведь с улицы здание кажется абсолютно заброшенным, без намека на хоть какой-нибудь фонарь на втором этаже. Странно, если не сказать больше.
Пока я раздумывал над этой загадкой, Северов вдруг поднял руку вверх, и мы остановились. А спустя пару секунд я отчетливо услышал голоса. Разговаривали два мужчины, которые находились рядом с лестницей.
— Вот же погода сучья, — злобно сказал один из них. — Как подумаю, что через полчаса нужно идти на улицу территорию обходить, аж блевать хочется.
— Так и не ходи никуда, — посоветовал второй, голос которого был немного грубее, чем у первого. Если бы мне пришлось угадывать, то я бы сказал, что второй человек постарше, хотя я мог и ошибаться.
— Да нет, не ходить не получится, — с нескрываемым раздражением сказал первый. — Я и так уже два обхода пропустил, если начальство узнает, мне голову отобьют.
— Откуда они узнают? В такую погоду кто сюда поедет тебя проверять?
— Ты плохо знаешь Рябого, — с явной злобой в голосе заверил его первый. — Он тот еще мудила, поверь, и в такую погоду может заявиться аж бегом. В прошлый раз он приперся сюда как раз в такой же ливень, а потом мозги мне промывал два часа, сука толстожопая.
— Ну, если ты так его боишься, то почему уже два обхода пропустил? — задал вполне логичный вопрос второй. Судя по всему, мозгов у него было чуть больше, чем у его приятеля. — Иди тогда работай.
— Рано еще. Я же говорю — до обхода еще полчаса, а если он сейчас явится, то откуда узнает, что прошлые обходы я пропустил, верно?
— Ну да, так получается.
— Тогда мой ход.
— Это еще почему?
— Потому что из-под дурака ход, ты что, правил не знаешь? Я же тебя только что в дураках оставил или у тебя память короткая?
— Ладно, ходи давай, — с
