что беспокоишься, но не строй из себя няньку, ладно? Я уже большой мальчик.
— Крис, это хотя бы новое дело? Скажи, что оно не связано с террористами. А ещё лучше, скажи, что едешь в отпуск.
— Прости. Мне пора.
Врать и препираться не хотелось, так что я просто завершил вызов. Похоже, действительно хорошо, что не застал Глорию в управлении.
После обеда я упаковал вещи и поехал на вокзал. У меня был только жёлтый чемодан добротной свиной кожи с широкими ремнями, куда я сложил самое необходимое, включая гримировальные принадлежности. Осуществить преображение внешности я рассчитывал в купе, перед прибытием в Ковентри. Администратор клиники обещал прислать за мной одну из машин заведения.
Я занял место в двухместном купе, где уже расположился полный господин в клетчатой жилетке, белой сорочке и коричневом шерстяном костюме. Он читал книгу в чёрном переплёте, сдвинув на кончик короткого носа очки в золотой оправе. Представился мистером Силлом, деловым человеком. Так прямо и сказал:
— Я — деловой человек!
Вскорости оказалось, что едет он закупать зерно и какие-то консервы для своей торговой фирмы, карточку которой он не преминул мне вручить. На желтоватой плотной картонке было красивыми староанглийскими буквами выведено: «Силл и Шанц, торговля широкого профиля».
— Что значит «широкого профиля»? — спросил я, из вежливости убирая карточку в карман жилетки.
— О, это совершенно новая идея! — воскликнул деловой человек, воодушевляясь. — Моя собственная! Вот судите сами, — принялся он объяснять, закрыв и отложив на столик книжку, на обложке которой я заметил только название — «Пелэм, или Приключения джентльмена». — Сейчас ведь у нас как? Каждый торгует чем-то одним: овощами, колбасными изделиями, галантереей, дамским платьем, часами, бриллиантами и так далее. Продолжать можно хоть до бесконечности. Я же предлагаю совсем иной подход. Представьте огромный магазин, где будет множество лавок, и в каждой — что-то
своё. Переходи себе от одной к другой и покупай, что надобно. Не надо выходить на улицу и, купив булок с рогаликами, искать, где приобрести мозельского или рейнского. Всё нужное будет в одном здании. Ну, каково?! — мистер Силл гордо поглядел на меня поверх очков. — А сами лавки расположить по этажам со смыслом. Например, в самом низу продуктовые, на втором этаже торгующие одеждой, на третьем… да хоть рестораны, чтобы подкрепляться можно было между покупками.
— По-моему, это называется торговый центр, — сказал я.
— Товары же располагать тоже надо со смыслом, — не услышав меня, продолжал с жаром мистер Силл. — Которые всегда покупают, те подальше класть, а те, что расходятся плохо, в первые ряды выдвигать, на обозрение.
Я вздохнул.
— Так в торговых центрах и делают.
— Да? — на этот раз собеседник меня услышал. — Хм… Ну, и мы тоже будем.
Путь от Лондона до Ковентри был недолгий — всего несколько часов. Когда мистер Силл выходил в тамбур курить, я листал газету, купленную у мальчишки на перроне. Заглянул кондуктор, проверил билет, пожелал счастливого пути — вероятно, в расчёте на чаевые.
За час до прибытия в Ковентри я начал гримироваться, чем поверг своего спутника в немалое изумление. Пришлось озвучить заранее придуманную версию:
— Я актёр. Ангажирован для спектакля в местном театре, но опаздываю и должен выходить на сцену сразу по прибытии.
Объяснение было невероятным, однако делового человека вполне удовлетворило. Думаю, он слопал бы любое. Кроме «свежей» идеи торгового центра его, кажется, ничто не интересовало.
Когда я — а вернее, мужчина лет тридцати, с посеребрёнными сединой волосами, эспаньолкой и скорбным выражением смуглого лица — оказался на перроне Ковентри с жёлтым чемоданом в руке, уже смеркалось. Машина клиники, как и было обещано, ждала возле станции.
Я переговорил с водителем, сел на заднее сиденье, захлопнул дверь и незаметно достал маленькое зеркальце, чтобы ещё раз убедиться, что грим выглядит достоверно. Я постарался использовать минимум средств, чтобы не поступаться естественностью. Сочинил и историю о бизнесмене, который несколько лет жил в Уругвае, занимаясь там деревообрабатывающим промыслом, а затем трагически потерял жену, консультировался и лечился у разных докторов в Америке и Гегемонии, а теперь приехал обратно в Британию, чтобы испытать силу английского врачебного искусства (эта часть требовала коррекции, поскольку Улаффсон, конечно, был не совсем англичанин). Детали гибели супруги также предстояло обдумать. Я понимал, что психолог станет задавать множество вопросов, но подготовиться основательно времени не было. Поэтому уповал на везение и сообразительность. В крайнем случае можно изобразить истерику и нежелание будоражить жуткие воспоминания.
Машина тряслась и раскачивалась — похоже, дорогу здорово размыло из-за дождей. Я подумал, что автомобили, наверное, посылают, в основном, за постоянными клиентами, так что мне повезло.
В конце концов внедорожник остановился, и испытание закончилось. Я вылез и осмотрелся. На улице совсем стемнело, так что возле крыльца и вдоль аллеи, ведущей от ворот, горели фонари. Дверь открыл швейцар в чёрной ливрее с золотым шитьём. Было он бородат и важен — как и положено стражу в богатых и солидных домах.
Основное достоинство составляла именно борода — чёрная, курчавая, разделённая надвое и торчащая чуть ли не параллельно земле. О, да за такими бородами гонялись владельцы особняков и готовы были платить счастливому обладателю немалые деньги.
У швейцара же, встречавшего клиентов клиники, ещё и грудь была вся в медалях, так что выглядел он совершенным адмиралом.
В фойе меня встретил носильщик, которому я отдал жёлтый чемодан, а сам направился к стойке портье, прикидывая, узнает меня служащий или нет.
Спросил имя и фамилию, попросил паспорт.
— Не могу дать, — сказал я. — Хочу сохранить инкогнито, — при этом я скривил такую кислую мину, что портье только понимающе кивнул: надо думать, подобным же образом вели себя многие пациенты, приезжающие на консультацию к доктору Улаффсону.
— Как прикажете вас записать? — осведомился он.
— Эдвард Чарни, — печально ответил я и для пущей выразительности сдержанно вздохнул.
— Коридорный проводит вас в номер, располагайтесь. Когда будете готовы, позвоните, и вас отведут на приём к доктору Соулперри. Ужинать будете?
От неожиданности я даже вздрогнул.
— Какому ещё доктору Соулперри?!
Портье расплылся в угодливой улыбке.
— Прекрасный специалист. Наш штатный врач. Он вас примет.
— Я записывался к доктору Улаффсону, — предчувствуя неладное, сказал я. — Приехал специально, чтобы получить у
