Доверие между нами гарантировали амулеты-подавители ментальных способностей, так что отряд не беспокоился по поводу моих талантов и не боялся внушения с моей стороны. На самом деле ситуация была полностью противоположной. При первоначальном тестировании амулета я просто «видел» момент его активации и прекращал внушение на цель. То, что я получил от саркофага, видимо, не вписывалось в привычную систему магии Синдиката и не блокировалось привычными устройствами. К счастью, я вовремя осознал, что неуправляемого менталиста вряд ли оставят в живых, и не стал рассказывать о моем открытии коллегам.
Передвигались мы порталами, за секунды перемещаясь между планетами. Покидали жаркие экваториальные территории, чтобы через мгновение оказаться в атмосфере суровой зимы. Все планеты формировались в соответствии с рельефом земли-прародительницы, так что хватало и суровых северных просторов, и стран, где солнце основательно пропекало землю. У порталов имелся существенный минус – использовать его в бою с конкурентами было невозможно. Пространственные переходы намертво блокировались в существенном радиусе от точки конфликта. По случайно оброненным словам Анны, это связано с артефактной природой используемых нами переходов. Другими словами, у нас в руках было приспособление, а у врагов – другое приспособление, блокирующее его. В таких случаях можно как-то перенастроить наше устройство, но сбежать из зоны блокировки все равно было куда быстрее.
Прошлое со временем забывалось, уступая место довольно насыщенному и интересному настоящему. Где-то там позади осталась и рабыня (к слову, через неделю после моего отсутствия чинно-мирно вышедшая из гостиницы и уехавшая на машине представительского класса), и наемники, последней миссией которых стал прыжок по переданным мною координатам. Вечная память запертым в пространственной аномалии. Я бы обошелся с ними куда безобиднее, но лич настоял. Утечка информации о природе металла ему была совершенно не нужна. Вообще со скелетом вышла довольно скользкая история. Дед спокойно мне рассказал – что это, зачем это нужно и на что могут пойти мои коллеги ради его получения. Другое дело, что я со своими способностями был личу нужнее, чем этот запас «батареек», – все начальство Синдиката уже имело накопители, а усиливать возможных конкурентов, пусть даже они и являлись их подчиненными, Синдикат не собирался. Так что я вроде и ценный сотрудник, и неофициальный запас металла на черный день, судя по отказу принять часть металла в качестве оплаты долга. Лич открестился сложностью реализации столь ценного ресурса. Скорее всего, старик уже считал накопитель своим, да и не желал снимать с меня долговую кабалу. Но все обязательно изменится, я себе обещаю.
В данный же момент мы летим на старом кораблике со сдохшими двигателем и навигационным оборудованием. И это тоже часть плана, довольно безумного, к слову. Впрочем, если и жаловаться, то лишь на свой длинный язык. Мой талант эволюционировал, о чем я сдуру и ляпнул Умнику. В результате моей обмолвки вскоре мы влетим в атмосферу планеты огненной кометой и благополучно сгорим в верхних слоях атмосферы. Или будем распылены защитными артавтоматами. Если нам кое-кто не поможет, на свою беду.
– Рейдер планетарной обороны вызывает неизвестный борт – вы вошли в охраняемый периметр, требуем покинуть сектор или предоставить коды доступа. – Капитан Дик Андерсон оторвался от компьютерной «стрелялки» и лениво прислушивался к протокольным переговорам корабельных искинов. Обычная рутина службы, какой-то турист, коих полно на планете-курорте, опять влетел в закрытый сектор. Можно было бы просто сжечь утлое суденышко главным калибром, благо специфика охраняемого объекта это вполне позволяла, но потом придется исписать столько бумаги, что проще выдворить наглеца по мягкому варианту.
– Здесь катер «Вьюн-шестнадцать», верфи СК. Просим помощи. Поврежден двигатель, повреждена система навигации. Не могу маневрировать своими силами. Имею на борту двух гражданских, идентификационные карты корабля и пассажиров направлены.
Дик понимающе ухмыльнулся: опять туристам подсунули полуразвалившееся корыто. Наверняка еще и заставили подписать акт приемки, так что беднягам на земле предстоят очень невеселые минуты, когда владельцы этого хлама выставят им счет за якобы нанесенные в ходе эксплуатации повреждения. Может, и вправду гуманнее сжечь бедолаг? Эх, если бы не отчетность…
– Приказываю отключить все системы, пристегнуться и ожидать эвакуации. – Андерсон неспешно цедил слова, одновременно оформляя запрос на эвакуацию.
– «Вьюн-шестнадцать» просит обеспечить пребывание пассажиров на вашем корабле до прибытия спасателей, – вновь обратился к капитану искин рейдера.
– Исключено. Мы военный объект на боевом дежурстве, так им и передай.
– У поврежденного борта отказал регенератор воздуха, а пустотные скафы не имеют достаточного запаса кислорода. Спасателям достанутся трупы.
– О-ох, – со стоном взялся за голову Андерсон. – Мы уже направили запрос? – Если запрос все еще в очереди, то есть шанс заменить строчку «два гражданина» на «два тела граждан».
– Запрос отправлен, обработан канцелярией и получил внутренний номер исполнения, – обескуражил искин.
– Здесь рейдер, согласен на стыковку, но дальше шлюзового отсека вам делать нечего. Любое неповиновение или агрессия – и улетите в космос поодиночке.
– Приняли, спасибо, сэр!
Довольно профессионально Дик захватил корпус полумертвого кораблика и притянул его к телу рейдера гравизахватами. Через пару минут на экране мигнул сигнал о стыковке и работе шлюза. На изображении от внутренних камер стыковочного отсека просматривались два человека в древних пустотных скафах, с индексом бронирования чуть больше чем ничего. Андерсон даже пожалел бедолаг на секунду, но вскоре потерял к ним интерес и вернулся к игре, скрашивающей его длинную вахту. Многие капитаны загружали в корабельную память подобные «убивалки времени» и азартно рубились с выдуманным врагом, пользуясь высокоскоростным интерфейсом летного кокона. Начальство закрывало на это глаза – все равно искин сумеет предупредить о возможной опасности, да и игра поддерживает капитанов в форме – реалистичность ее была на очень приличном уровне. Так что следующие несколько часов Андерсон прорывался через пояс обороны, громил средства ПКО и разрывал на атомы главным калибром склады обеспечения врага. Удовлетворившись победной табличкой о выигранном матче, Дик вылез из кокона и не сразу обратил внимание на мрачное мигание аварийного освещения, огромное число входящих вызовов и треск листовой брони, разрываемой чудовищным ударом корабельного снаряда. Чувство безмерного удивления было последней эмоцией в жизни Дика Андерсона.
