Ознакомительная версия.
— Во время войны астенойцы понесли большие потери, как в корабельном составе, так и в людях. Пожалуй, крупнейшие во всей коалиции, один экспедиционный корпус на Зеде многого стоит. Вбухали огромные ресурсы и не получили ничего. Диктатуре срочно нужна небольшая победоносная война для восстановления имиджа. Сама планета их интересует мало, основные ресурсы они тащат с астероидов, но не привести вас к покорности они не могут, да и рабочая сила для шахт тоже пригодится. Могу предположить, что следующим шагом будет десант на планету.
— Пожалуй, Вы правы, но что нам остается? Случайно подвернулся этот контрабандист, — Эскалера поморщился от неприятных воспоминаний, — и мы решили попросить помощи во внешнем мире. Скажите, у нас есть возможность получить помощь от республиканского правительства.
— Нет. Это не предположение, это утверждение. У республики нет никаких интересов на Сагитториусе, а вмешательство в конфликт может закончиться войной. Астена не сама по себе, за ней стоит коалиция.
— Это для Вас конфликт, — вспыхнул Эскалера, — а для меня геноцид моего народа!
— Я Вас понимаю, — примирительно сказал Дескин, — но я не хочу, чтобы Вы питали иллюзии.
— Мы должны хотя бы попытаться, — потух министр.
— Конечно, я организую Вам встречу с республиканским руководством.
Пауза затянулась, Эскалера обдумывал сказанное, Дескин думал, что предпринять дальше. В коридоре прозвучали легкие шаги, и в дверях появилась госпожа Амаэль Лабаре, одетая в хозяйский халат. Вольдемар отметил, что она относится к редкому типу женщин, которые хорошо выглядят даже утром, еще не успев нанести на лицо боевую раскраску.
— Доброе утро. Господин министр, кажется, я пропустила что-то важное?
— Доброе утро, — опередил Эскалеру Вольдемар, — господин министр сейчас Вам все расскажет, а мне пора. Сегодня у меня будет тяжелый день, предстоит много поработать ногами и еще больше языком.
Вечернее совещание состоялось в расширенном составе — присутствовал хозяин временного пристанища делегации Сагитториуса. Едва Вольдемар появился в дверях, как Табер задал волновавший всех вопрос.
— Ну, что?
— Встреча через неделю. Будет зам председателя комитета по внешней политике и какая-то мелкая сошка из МИДа.
— И это все? — изумился Табер.
— Сходи ты, — огрызнулся Вольдемар, падая в кресло, — может у тебя лучше получиться. Лучше бы кофе предложили.
В воздухе повисла неловкая пауза.
— Самое худшее то, что ответ на основной вопрос мне дали уже сегодня, — продолжил Вольдемар, — помощи не будет. Через неделю вам дадут формальный ответ. Кстати, встречаться с вами вообще никто не собирался. Баумлер сказал, что встречу организует только в память о моих прошлых заслугах.
— Вы передали им нашу информацию? — с потерянным видом спросил Эскалера.
— Конечно. Но это ничего не изменит. Ваши материалы они скопировали еще тогда, когда вы сидели в кутузке. Сейчас они наверняка у аналитиков и неделя эта нужна им только для подготовки обоснования для официального отказа.
— Тогда зачем нужна эта встреча? — удивилась Амаэль.
— Подозреваю, что ваше министерство состоит из двух человек.
— Так и есть, — подтвердил предположение Вольдемара министр, — до недавних пор у нас не было иностранных дел, поэтому не было и министерства. Но я понял, официальная встреча с представителями республиканского правительства это первый шаг к признанию нашей независимости от Астены.
— Точнее маленький такой шажок, — поправил Дескин.
— Без оказания реальной помощи, в том числе военной, все эти шаги не имеют никакого смысла, — Табер вернул всех к основному вопросу. — Их просто всех перебьют.
— По поводу реальной помощи попробую послезавтра поговорить с одним человеком.
— А если и он откажет? — спросил Эскалера.
Вольдемар развел руки.
— Советую попросить политического убежища на Астгартусе. В отличие от помощи, его вам дадут без задержек. Без корабля вам на Сагитториус не вернуться. А кто сейчас туда сунется, если даже контрабандист на это дело плюнул?
— Я приготовлю Вам кофе.
Амаэль вышла на кухню. Остальные разошлись молча, в гостиной осталась висеть тяжелая тишина.
Через неплотно прикрытые портьеры в комнату проникал свет ночного светила, позволявший увидеть только силуэт женщины. Она пришла к нему, как только все угомонились. Бесшумно скинула с плеч висевший на ней мешком мужской халат и молча проскользнула под одеяло. Когда Вольдемар попытался открыть рот, то на губы ему лег тонкий женский пальчик. Оба старались шуметь как можно меньше. К счастью, диван оказался не скрипучим. После того, как все закончилась, Амаэль также молча встала с дивана, подобрала с пола халат и выскользнула в коридор, оставив Вольдемара в полном недоумении.
Утром следующего дня женщина, как ни в чем не бывало, поздоровалась с Вольдемаром. Наткнувшись на предостерегающий взгляд, он решил отложить объяснение до более подходящего момента. А в ответ на вопрос министра о сегодняшних планах, предложил провести экскурсию по столице.
— Вы предлагаете просто прогуляться? — удивился Эскалера.
— А есть идеи получше? — парировал Дескин. — Решающая встреча состоится завтра, а до того от нас ничего не зависит. Более полезного занятия предложить не могу.
— Хорошо, идем, — пробурчал Эскалера.
— Надеюсь, Вы присоединитесь к нам.
— С удовольствием, — согласилась Амаэль.
Прогулка почти удалась. Почти, потому что Эскалера постоянно думал о чем-то своем и на задаваемые ему вопросы часто отвечал невпопад. Госпожа Лабаре была чрезвычайно мила с Вольдемаром, но постоянно держала дистанцию. Дескин уже начал подумывать уж не приснилось ли ему ночное приключение. Однако следующей ночью все повторилось. Она пришла также бесшумно и также молча исчезла, пока Вольдемар полностью не пришел в себя. А в середине дня его ждал решающий разговор.
— И что? Ничего нельзя сделать?
— Ничего, — Фабин картинно развел руками. — Акционеры меня не поддержат, даже ради целой планеты. На ней нет ничего для нас интересного. И не надо напоминать мне про случай с астероидом, там были паршивые пираты, а здесь придется воевать с государством, имеющим весьма приличный флот и поддержку со стороны коалиции. Поймите, новой войны, даже локальной, сейчас никто не хочет, слишком свежа в памяти прошедшая.
И этот вариант полностью провалился, других у Вольдемара не было. Фабин несколько секунд изучал его физиономию, выражавшую полное расстройство чувств, потом заговорил.
Ознакомительная версия.
