Но капитан упорно молчал, не обращая внимания на испытующий взор сидящего рядом с ним Грободела. Полковник тоже не произносил ни звука, благоразумно не мешая капитану делать свою работу. Но по лютому выражению лица Хрякова было видно, что он едва сдерживается, чтобы не разразиться бранью из-за постигших его новых потерь.
И капитан не ошибся, повременив с отбоем тревоги. Монстр-поджигатель был еще жив и не намеревался отказываться от своих кровожадных замыслов.
«Ларга», в отличие от снегоходов и аэросаней, продолжала двигаться прежним курсом, лишь сбавила скорость, дабы не уходить от них в большой отрыв. По логике, следующий выстрел Генерала должен был предназначаться ей — самой большой и легкой мишени. Да, сейчас мы фактически вызывали огонь на себя. Но наш капитан знал, что делал. На подрыв тяжелого, бронированного катера у биомеха уйдет не меньше полуминуты. За это время мы сумеем как минимум трижды накрыть — и добить! — его ракетными залпами, поэтому нам можно особо не суетиться. Вдобавок наши бронированные стекла предназначались для защиты даже от ядерного взрыва и имели встроенные фильтры от всех видов агрессивных излучений. Так что стоит лишь недобитому Генералу высунуться и навести на нас оружие, как песенка этой твари будет сразу же спета…
Логика техноса в подобных стычках с людьми как правило предсказуема. Биомехи, в отличие от высокоорганизованных скоргов уровня Трояна, обладают примитивным мышлением и легко поддаются на провокации. Но данный биомех поступил довольно-таки нетипично. Вместо того, чтобы ударить по очевидной для себя жертве, он направил луч поверх «Ларги» и повел охоту за нашим рассеявшимся сопровождением.
Мы даже не сразу сообразили, что стряслось. Капитан и операторы повторно зафиксировали пропавший было источник инфракрасного излучения. После чего уже все мы смогли увидеть, как снег позади нас вновь начинает вскипать извергающимися в небеса гейзерами. Причем сейчас поток термической энергии бил не по конкретным целям, а вычерчивал на сугробах размашистые хаотические петли. С каждым мгновением над зоной генеральского обстрела вздымалось все больше и больше пара, его пелена становилась все гуще, и лишь наш катер не оказался накрыт ею, поскольку двигался теперь в отрыве от остального отряда.
На сей раз Генерал вел огонь из окон этажа, который после сноса верхушки здания стал считаться предпоследним. Очевидно, в плитах перекрытия оккупированной биомехом башни наличествовал сквозной пролом, через который он мог перемещаться вверх-вниз, меняя позицию и убегая от ответных ударов противника. Вторая атака этой твари выглядела сумбурной и нелогичной только на первый взгляд. В действительности подобная тактика была еще более продуманной и коварной, чем прицельная стрельба по суетящимся внизу мишеням. Настолько продуманной, что, когда до Хрякова дошло, что творится у нас за кормой, он тут же воскликнул:
— Дьявольщина! Да ведь это загонщик! Вздумал устроить нам травлю, сучий потрох!
Загонщиками, на жаргоне военных, назывались мнемотехники, которые натравливали на врага подчинившийся им технос, а сами при этом отсиживались где-нибудь в недосягаемом месте. То, что Генерал действует не сам, а исполняет чью-то волю, стало очевидно по нехарактерной для этого туповатого биомеха тактике. Она основывалась не на примитивном инстинкте убийцы, а на более сложном, поэтапном уничтожении жертв, коих монстр решил сначала загнать в ловушку. И то, что при этом он игнорировал свою главную угрозу — «Ларгу», — чем фактически совершал самоубийство, доказывало: загонщик использовал Генерала не как главную ударную силу, а в качестве разменной фигуры. Она была обязана лишь придержать нас и внести в наши ряды сумятицу. А затем — покинуть игровое поле. Так, как и задумывалось неведомым автором этого классического гамбита.
И то, и другое Генералу удалось. Его луч, протаяв в сугробах глубокие, заполненные водой канавы, лишил «Маламуты» и «Альбатрос» маневренности. А выброшенные при этом в воздух клубы пара застили водителям видимость. Прежде чем мы навсегда вырубили этот адский прожектор, многие угодившие под него чистильщики наверняка получили ожоги, и от облучения, и паровые. А некоторые сослепу ухнули в канавы и, перевернув снегоходы, повылетали из седел.
Второй ракетно-орудийный залп «Ларга» нанесла не точно по противнику, а тремя этажами ниже его позиции, пресекая тем самым ему путь к отступлению. Контратака получилась более чем удачной. Второй обстрел покосившаяся и уже «обгрызенная» нами высотка не пережила. И, переломившись в месте попадания ракет, обрушилась на опоясывающие ее снежные завалы. Сначала их накрыла верхняя, расколовшаяся в падении, часть перебитой взрывами башни. А затем на едва образовавшийся курган из обломков повалилось ее растрескавшееся основание, еще больше увеличив могильный холм над погребенным под ним Генералом.
Чтобы оценить понесенные нами потери и, подобрав погибших и раненых, двинуться дальше, следовало дождаться, когда рассеется пар. В холодном воздухе это не должно было продлиться долго — минута, от силы, две. Однако все осложнялось тем, что, по нашим подозрениям (здесь я был абсолютно солидарен с Хряковым), за атакой Генерала стоял загонщик. Поэтому, дабы не дать нам опомниться, этот кукловод не станет мешкать со следующим ударом и вот-вот его нанесет.
Дезориентированные и лишенные мобильности, «Альбатрос» и «Маламуты» являли собой легкую добычу для любого шустрого и зубастого биомеха. Прикрывая товарищей, капитан «Ларги» отдал приказ стрелкам следить в оба и, развернув катер, двинул в объезд окутанной паром территории, дабы попытаться перехватить любого приближающегося к ней врага. Созданные Генералом благоприятные для его вероятных союзников предпосылки позволяли им вновь перехватить у нас инициативу. Но если мы поспешим и накроем неприятеля на подступах, возможно, нам и удастся сорвать его планы.
После подачи «Ларгой» в эфир обязательного при подобных инцидентах сигнала тревоги нам в помощь был немедля направлен авиабот. И едва транслируемая им картинка высветилась на мониторах мостика, как капитан и Хряков тут же пришли в тревожное оживление. Согласно полученным данным, к затянутому паром участку местности приближались три одинаковых объекта, коих бортовой ИИ катера идентифицировал как модернизированные «изделия № 488».
Будучи малознакомым с армейской классификацией техноса, я, в свою очередь, опознал в изображениях на дисплеях Богомолов. Достаточно распространенные в Пятизонье, эти биомехи эволюционировали из обычных автопогрузчиков, вымахав до внушительных габаритов. И вдобавок обзавелись мощными передними конечностями, которыми могли одним ударом перевернуть вверх колесами даже Носорога. Преодолеть глубокие сугробы Богомолы вряд ли сумели бы. Но эта подвергнутая модернизации троица передвигалась на широких и легких гусеничных шасси, отчего великолепно приспособилась к нынешней новосибирской зиме.
