— Не растаем, — отрезал Серега. — Пошли. Только не бегите дурниной, ноги берегите.
Все-таки свой разъездной корабль под боком — высшее благо для сталкера.
Теперь нам уже полегче, «Дункан» берем по первому требованию, плавсредств в анклаве добавилось. Так пока и не разбитый на две части «Густав» работает «монитор-паромом» — ДШК на крыше ходовой надстройки поставили, обварили по кругу юбкой, щитки загнули — линкор! Каждый день мотается между берегами как деловой, по расписанию. Капитаном там бывший машинист тепловоза — средних лет белобрысый здоровячок-толстячок Антон фон Зейдлиц, бывает же такое… Пытались люди его сдуру «Антошкой» прозвать, но не вышло — сначала дед разорался, а потом и сам немец, в молодости боксер-средневик, когда уже достали, разбил нос одному дугинскому слесарюге. Но мужик он юморной, сам же и предложил — Oberbootsmann. С таким погонялом и живет, Обербоцман и есть. Или просто Боцман. Да и походка — хоть в кино снимай.
Любит жирное и вмазать с Коломийцевым по выходным.
Отстажировал дед немца вполне успешно, хотя допуск переквалифицировавшемуся железнодорожнику дали пока лишь на барражирование между замком и Заостровской. Но Антон все равно в кайфе: уверяет, что разница между паромом и тепловозом невелика — и тут и там в сторону не свернешь.
«Нерпа» с немцами сначала Шпрее чесала, Зусулку гоняла, потом «потеряшек» собирала — восемь человек с берегов собрали: два баварца, семья берлинских турок, и из Саксонии — молодая пара с детьми. Ожидали большего, но пока вот так. И то хорошо. Сразу после немецкого референдума и присоединения к анклаву в округе стали попадаться и немцы.
Как Сотников и предполагал, немцев Смотрящие зачли лишь как обыкновенный влившийся монокластер — получи, народ, посылочку. Выбора не было, как говорит Монгол, воинские ментальные страдания перевесили, Силы Внеземные их считали и вкинули нам четыре «дашки». Что характерно, в обнаженном виде, то есть без станков — мол, потом сами возьмете, привередливые, что нужно. Мы прикалывались, что Смотрящим некие Паханы от Самого Яхве спустили свыше план по экономии металла.
Один ДШК встал в Берлине, Антону крупнокалиберный достался, Дальнему Посту и «Нерпе». Сам не видел, но Шам рассказывал, как страшно ругался Корнеев, вполне закономерно отдавая старый пулемет… Командор, предвидя новую пальбу по делу и без, ужесточил сбор стреляных гильз — теперь Дугин в курсе, сколько у кого крупнокалиберных патронов, а вся стрельба из «дашек» строго отчетна. Это тоже владельцам «крупняка» не в масть, особенно капитанам. Ну по-моему, капитанам вообще мало что понравиться может, если сделано и сказано не ими, — такие вот специально созданные самостоятельные люди. После чего у нас…
Стоп.
Я же не об этом хотел!
Дождь, зараза, льет как из ведра, а мы бежим! Вот про что я хотел сказать — быстрей бы в кубрик нашего уютненького «Дунканчика»! Ох ты ж… Не споткнись, Кастет!
Сегодня ходить мно-ого придется…
Собирались мы долго и въедливо.
Джипов нет, пешедралом будем вваливать еще неизвестно сколько. Поэтому лишнего тащить не хочется, но и ошибиться опасно. Много думал.
АКМ у меня, как и у Демченко, со «стимом». Восемь магазинов беру и пачки в «спиногрызе». Патроны мы с давних пор берем охотничьи HP или SP, никаких там армейских элпээсов. Мне больше нравятся «дырявые», чем «полуоболочки», разворачиваются они не так сильно, как SP, но зато и пробивная сохраняется. Тут предгорья Южного хребта, зверек бродит разный, даже горного льва пару раз издалека заметили. Ну и кондоры, век бы их не видать. Хотя в таком лесу они неактуал вроде. К «стиму» двадцать штук картечи, пожалуй, хватит, еще много чего тащить придется. Гранатки взял, два вида по две.
Гоблин с «тигром», но берет еще и свое новое американское помповое ружье Kel-Tek KSG, четырнадцатизарядное, со спаренными подствольными магазинами, Бикмеев с СВТ, Демченко — как я. Ну и личное оружие, ясное дело. Вода, еда, «медичка», рации, два «тепловика», два «ночника». Бинокли у всех. Групповой тент с люверсами, прочее бивачное снаряжение, две основные веревки по двадцать метров, карабины, левый и правый жумары для Монгола, ему часто приходится лазать. Вес набирается приличный.
Броники мы в лесные рейды почти никогда не берем: там мобильность и скрытность важнее, да и противник все больше не стреляет, а кусается. Все как обычно.
Но в этот раз Сомов что-то напрягся.
— Мужики, а давайте пулемет возьмем! Лично потащу.
Шамиль с Демоном, похоже, в отлуп пойдут, а вот я заколебался. У Мишки порой такая интуиция прет — диву даешься… Хотя людей в округе ни разу не наблюдали, кластеры не проявлялись.
— Объяснить сможешь? — коротко поинтересовался Серый.
— Гадом буду, камрады, не смогу, — покачал головой Сомов. — Вот чет прижало, типа, бери, Гоблин, ПКМ, не пожалеешь.
Мы переглянулись. Демон пожал плечами.
— Шамиль?
— А короба? Сколько их утащишь? — прокомментировал татарин. — Стоит игра свеч?
— Да я и их потащу! — обрадовался Гоб.
— Подожди ты! — разозлился Демченко. — Монгол, не виляй, я ведь не об этом тебя спрашиваю. Ну?
— Есть момент.
— Тоже руку тяну, — включился и я.
— Принято, иди, Миша, за ПКМ. Тогда твою страшную «помпу» я попру, Шам с Кастетом — короба делите.
Однако и пулеметный огнеприпас Гоб нам отдавать не собирался.
— Демон, пусть бегуны влегкую идут. Мы с тобой люди солидные, не то что эти, шкаф передвинуть не могут. Пусть бегают, сам понесу.
«Дункан» нас будет ждать здесь. Скоро сюда с противоположного берега прикатит Эдгар — до Морского Поста тут по диагонали километров двадцать, — заберет ему положенное, поделится с дедом новой информацией, если есть, новые просветительские брошюрки передаст, их опять в библиотеке честно учтут, оставят пылиться… У него в общине уже четверо, новый дом достраивают, так что при любой оказии забрасываем ему всякие крупности и мелочи. Режим у судна — «повышенной сторожкости», экипаж будет наготове, мутная тут история. И с этой утерянной «локалкой», и со странной длиннющей дорогой за пеленой леса: она нас с Гобом еще в прошлый раз напрягла.
Собрались, посидели все вместе. Чайку сладкого попили на дорогу.
Летний дождь тем временем кончился, и мы выдвинулись на исходные рубежи. Сразу за береговым обрывом начиналась полоса кустарников и редколесья, за которой стоял высокий лес. Но непривычная уже хвойная тайга — здесь деревья более традиционные для южных предгорий: платаны и буки, самшит и карагач. Подлесок есть, но не везде. Потом попали в какую-то «калину-малину», ягоды на больших кустах крупные, красивые, сочные, но лучше не пробовать, ну на фиг.
