– Есть вести! – обрадовался Амтант, он все понял.
– Ну беги!.. – напутствовал его Костя и едва не перекрестил вслед.
От «механоида» теперь зависела судьба Кремлевской Зоны. Впервые за все время нахождения в Кремлевской Зоне Костя вздохнул с облегчением и почувствовал себя счастливым: у него, кажется, появился новый друг, странный друг, но – настоящий.
Принесет, почему-то был уверен Костя. Обязательно принесет, и не из-за колбасы, конечно. А там видно будет. Должно быть, «анцитаур» тонко и ненавязчиво подсказывает правильные шаги, с удовлетворением подумал он, отползая под деревья, откуда стал наблюдать за «тарелкой».
Суета вокруг нее вместе с гулом только усилилась. Убирали остатки лесов. Туда-сюда сновали большеголовые «жабаки» и человекообразные «фракталы». Больше всего Костю удивляло большое количество двойников Базлова. Здорово он меня обхитрил! – восхитился он. Рабов тоже стало больше. Их понагнали откуда-то из темноты, и они затаскивали внутрь «тарелки» какие-то длиннющие контейнеры и очищали стройплощадку от мусора. В отдалении, на фоне прожекторов, уныло повесив голову, стоял Серко, запряженный в телегу. То, что в следующее мгновение увидел Костя, привело его в состояние крайнего удивления, а затем и тревоги: со стороны Арсенала по краю освещенного пространства крался не кто иной, как Серега Гнездилов.
– Черт! Черт! Черт! – выругался Костя. – Дался им этот Серко! Я же велел уходить!
Он уткнулся лицом в землю от огорчения, а когда поднял голову и посмотрел вперед, то обнаружил, что Иван Лопухин, используя складки развалин Сената, тоже пробирался к подводе. А это означало, что где-то рядом должна быть и Верка с кошкой Дусей. Не может быть, чтобы она оставила отца! Перевязанная голова Лопухина то и дело мелькала среди камней. Больной скорее жив, чем мертв, подумал Костя с мрачным юмором и незаметно для самого себя тоже двинулся по направлению к Серко. Дробовик АА-24 он держал в руках, готовый выстрелить в любую секунду. Патроны в диске, словно живые, привычно бренчали на все лады. Как приятен ему был этот звук! Костя вдруг осознал, что чувствует себя во всей этой обстановке, полной опасности, как рыба в воде, знает, куда идти, и главное – что делать, и все ему ясно и понятно, и нет суеты и хаоса в мыслях, как тогда в Чернобыльской Зоне. Неужели это еще один признак того, что я сделался черным сталкером? – думал он.
Верку Лопухину Костя обнаружил в зарослях лебеды, среди развалин Кремлевской стены, между Сенатской и Спасской башнями. Она от волнения кусала себе руки. Кошка Дуся преспокойно спала у нее в подоле сарафана.
Костю так и подмывало отправиться исследовать Красную площадь, потому что там появилась новая тайна, быть может даже более важная, чем тайна Кремлевской Зоны, но он заставил себя сосредоточиться на деле. Вначале эта Зона, а потом – та, и пусть генерал Берлинский не обижается.
– Вера… – тихо позвал Костя.
– Ай! Что! – подскочила она.
«Богомол», стоящий в отдалении, проснулся и закрутил лошадиной башкой с нелепой плоской каской чуча. Кошка Дуся проснулась и зашипела на Костю, не признав его в новом одеянии.
– Тихо!.. – предупредил Костя, хотя за гулом можно было хоть на голове ходить.
– Я тятю жду… – произнесла Верка и бросилась к Косте на шею. – А мы думали, что ты погиб!
В следующее мгновение она поцеловала его – страстно, с чувством утраты и обретенного счастья. Прижалась к нему, как к спасителю, и замурлыкала нежно, даже не произнося слова. Костя потерял счет времени. Много раз целовался он с девушками, но так – никогда. Верка словно подстегнула его своей порывистостью. Нет, таких девушек он еще не встречал. Голова у него пошла кругом. На мгновение он потерял чувство реальности и забыл о Зоне, о своем задании и вообще обо всем на свете.
Верка отстранилась от него, посмотрела своими бездонными голубыми глазами и спросила:
– Где твоя форма?..
– Долгая история, – стряхнул с себя наваждение Костя. – Что вы задумали?
– Тятя пошел за Серко…
– А если схватят?! И… – Он не договорил, вспомнив, как «жабак» в Арсенале пожирал человека. Нечего было пугать Верку и терзать ее бедное сердечко, но она, кажется, и так все поняла.
– Я не знаю… – беспомощно ответила она и посмотрела в том направлении, куда подался отец.
Там все еще грохотало и пыхтело непонятно что, и «тарелка», такая огромная, что казалась необъятной, нависала над развалинами Кремля.
– Ты, главное, не волнуйся, – сказал Костя, сам не зная, что предпринять.
Она снова прижалась к нему и томно вздохнула. Ее голубые глаза снова сотворили с ним злую шутку, как и тогда в чулане. Снова он не хотел никуда идти, а только крепче прижать к себе Верку, которая, он был уверен, нуждалась в его защите.
– Сиди здесь и ни с места! – сказал Костя.
Так можно и голову потерять, подумал он и почему-то был уверен, что влюбился в Верку Лопухину. Какая-то часть его души говорила ему, что это безнравственно и глупо, ведь его ждет Лера, а другая – возражала и мотивировала это тем, что красивые женщины в жизни встречаются крайне редко, и что такой момент нельзя упускать, и что потом он будет бесконечно жалеть об утраченном счастье.
«Богомол» в отдалении уснул, свесив набок голову в нелепом плоском шлеме. Его ржавые суставы казались обломками буровой установки. Развалины Кремля с ярко освещенной «тарелкой» напоминали сюрреалистический пейзаж какого-нибудь приключенческого фильма. Неужели «они» разбабахали Кремль и город, а я и не заметил из семнадцатого века? – думал Костя. От таких мыслей по спине пробегал мороз. – Только бы Амтант не оплошал, только бы не оплошал. Костя перелез через камни. Боль в мышцах и немощность на какой-то момент оставили его. Казалось, он снова стал ловким и вертким, каким был в Чернобыльской Зоне. Он вспомнил, как со страху прошел через два минных поля и перепрыгнул через две стены, находившихся под напряжением. Повезло ему тогда необычайно и долго потом везло – до самого выхода из Зоны. Ред Бараско помог! – с удовлетворением думал Костя.
Он обошел «богомола», то бишь палассита, справа, стараясь не особенно шуметь. Он уже сообразил, что эти «богомолы» давние, что им никак не меньше десяти лет, и, похоже, «тарелка» здесь ни при чем, раз ей всего три месяца. Несуразица какая-то, – подумал он. – Лишние пазлы. Не получается картинка. Густые заросли татарника и лопухов стояли стеной. Какие-то лианы с колючками цеплялись за одежду и мешали передвигаться. К тому же патроны в дисках, как казалось Косте, гремели на всю округу, но на фоне гула «тарелки» это была сущая ерунда.
Серегу Гнездилова Костя нагнал в тот момент, когда Иван Лопухин встал и в открытую пошел к подводе.
