Все остальные лиромы за столом, почему то опустили взоры. Нет, явно у них там что-то случилось из ряда вон, и об этом мне не рассказывают. И сам механизм отбора и отправки к богу Апрома, тоже остается для меня пока непонятным. Провинились они всем десятком, или их действительно сдали?
Осмотрел присутствующих.
Меня привлек Никор своим отрешенным видом и блестящими глазами. Он сидел рядом с Парамом, а куду деваться, и смотрел на Мартината.
Вообще-то всем передал, что наша встреча действительно частная и соблюдать своего рода установившийся регламент сидеть по отделам требоваться не будет. Но все, как бы решили подстраховаться, и расселись по бригадам. Вдруг я пошутил!
И еще я заметил, что лиромы, вроде бы из довольно архаичного социального строя, очень быстро налаживают доверительные отношения с некоторыми представителями из более развитых цивилизаций.
Не доросли они еще, похоже, до всеобщей подозрительности развитых потребительских обществ. Но и наивными они тоже не были. Просто, по моим наблюдениям, где-то в основе их культуры есть четкие нормы поведения, оценки, отделения «правильных» от «неправильных». И, как ни удивительно, они срабатывают даже в нашей сильно экстремальной социологической ситуации.
Например, к Параму и Гироа, мои волосатые побратимы очень неплохо относятся. Уважая их прямоту и отсутствие трусости.
Еще у лиромов такие качества, как честность и открытость, являлись одним и тем же. Равно, как и замкнутость с неправдивостью. Отдаю им должное, именно сейчас наше умеющее мыслить окружение так и надо оценивать. Особенно мне, имеющего ответственность рулевого этой чахлой лодочки.
— А как обстоят дела у тебя на родине? — спросил я крепыша Никора. — Там тоже есть понятие Силы?
Он стушевался…. Хотя нет, не стушевался, я, похоже, просто прервал его мысли, или же какие-то воспоминания.
Он даже слегка тряхнул головой. Видимо, возвращаясь в нашу реальность.
— Нет. У нас говорят, что если у воина есть честь, значит, есть и сила воли. Эти качества не могут существовать по-отдельности, — отвечал он, медленно, вдумчиво, без запала, что обычно проявляется, когда о чести ведут речь более молодые возрастом. Он был уже не столь молод и выговаривал как бы уже ранее заученное. — Правда, это было раньше. Сейчас немногие роды могут славиться безупречной репутацией. Мы достигли выхода в космос и у нас произошли многие социальные изменения поглотившие родовые связи. А когда индивидуум один, и думает только о себе, он не в состоянии сохранить честь. И в моем роду, случалось многое…. И предательство… — Здесь он прервался, снова уйдя в себя.
Уже говорил, что не простой товарищ, больше молчит. Уже прогресс, что он хоть немного да открылся. И ведь умный, зараза. Специально интересовался у Старика…, беседовал с Парамом… Тот хоть, по своему обыкновению и старается всячески исподволь унизить крепыша. Или, как после моего выговора, просто игнорирует своего стажера. Наедине же и, получив обещание, что за неправду действительно заставлю сбрить бороду, Парам высказался насчет профессиональной пригодности Никора Оружейника все же лестно.
— А что все лиромы воины могут делать музыку как Мартинат? — вернувшись к нашим воякам, спросил я Ругата.
— Не, — лениво, в своей обманчивой манере разгильдяя, ответил мне он. — Так могут только сотники. Потому они и сотники!
Они все называют Мартината сотником. Кем он большинство времени и был в ополчении. Во главе своего десятка, как мне объяснили, он вообще редко ходил на задания.
— Ты же заместитель, и если тебе придется занять его должность…? Значит, без умения делать музыку тоже можно быть сотником?
— Да, сотником можно быть, — все также расслабленно подтвердил Ругат. Только это уже не будет сотня руководимая избранным. — И дополнил, увидев мой непонимающий взгляд… — Мы избранные — только когда мы все вместе. Если убывают побратимы, мы слабеем, если не будет командира, мы станем обыкновенными воинами.
— А избранным приходилось решать задачи не военного плана?
Здесь его расслабленность исчезла и он посмурнел, быстро глянув на Мартината. Последний же не показывал никаких эмоций. Отдал право решать, отвечать или не отвечать Ругату.
— Нас учили сражаться и жить по определенным правилам. Жизнь не стоит на месте и когда правила меняются, мы обречены, делать ошибки.
Дальше спрашивать не стал, хоть и любопытно. Надо будет, сами расскажут. А посудят, что не надо, так значит, и не буду голову забивать.
Мысль конечно здравая — узнать о прошлом всех своих ближних, и быть готовым правильно реагировать. Но для этой цели, что бы в полной мере воспользоваться информацией, надо иметь еще и постороннее мнение о персонаже твоего внимания. А этого то в нашей обстановке получить почти не реально. Личные дела на всех, конечно, будем заводить… в будущем. Пока других дел навалом.
Сам иногда удивляюсь — откуда у меня все эти мысли, анализы, предрасположенности и прочее, что раньше в моей голове не пользовалось спросом. Или, скажем так — пользовалось, но в очень урезанном виде. А сейчас прогресс, мозги вывернуло наружу, все происшествия вокруг стараюсь осмысливать со всевозможных ракурсов.
— А что у алотаров музыки совсем нет? — приковал я снова внимание публики на себя, оторвав от начинающихся тихих разговоров.
Парам на мгновение застыл, обдумывая, не кроется ли в моем вопросе подвоха, потом поднялся с намерением принести и представить нашему вниманию образцы музыкальной культуры его народа.
— Сиди! Сейчас пошлем кого-нибудь. Или у тебя нет заместителей?
А, вот это уже удар ниже пояса. Особенно, для него, со столь нетипичным для алотаров самомнением.
Но страх последствий все же удержал бородача вспылить. А может еще и начинающееся понимание сложившейся ситуации. Это уже из моих позитивных надежд насчет него!
Парам, замер, потом посмотрел на своего, назначенного мной заместителя Никора, и с упрямым, даже несколько мстительным видом скомандовал ему пойти в отсек оружейников и принести флэшки с записями музыки.
А теперь все перенесли взгляд на крепыша. Любопытно же, как тот среагирует.
И я получается виновник нового конфликта. А нечего рассаживаться рядом и делать вид, что все нормально, когда консенсус меж собой еще не найден.
— Я вижу, товарищи инопланетяне, все еще не пришли к единому мнению по поводу производственных отношений друг с другом? — Прервал я нарождающийся конфликт. — Вот ты Парам, явно пользуешься доверием своих серокожих подчиненных, в сложившейся же ситуации оказываешься в совершенно смешном положении. Значит, что доверие коллектива ты заслужил своими талантами ученого, но никак не руководителя?
