Ознакомительная версия.
— Дело такое, товарищи, — Директор говорил спокойно, но было видно, нервы играют. Такое не спрячешь, да Директор и не пытался, и в этом был резон. Когда говорят о подобного рода вещах, чем естественнее, тем лучше.
— Дело такое, товарищи, будем работать эсеровское Оргбюро…
Натали прошла в спальню, нашла чемоданчик, проверила наскоро, убеждаясь, что все без подвоха, что Мухин не приготовил ей какой-нибудь гадости, типа «адской машины» со взрывателем нажимного действия. Ничего подозрительного не обнаружила и, прихватив чемодан с бумагами, покинула квартиру Директора тем же путем, каким и пришла. Закрыла за собой дверь, заперла на ключ и спустилась по лестнице. Вгляделась в снежную круговерть, но через оконное стекло ничего толком не разглядела. Однако чувство опасности подсказывало, она здесь уже не одна. Вряд ли пришли за ней — в такую расторопность своих врагов Натали не верила — но могло случиться и так, что Мухин понадобился не одной ей.
На улице окончательно стемнело, да еще снегопад, и ничего толком не рассмотреть, даже не угадать.
«Выйти? Проверить? А вдруг это всего лишь паранойя?»
«А если нет? Если сейчас выйдут из-за снежной завесы, войдут сюда?»
Интуиция настоятельно требовала спрятаться, и Натали не стала ей прекословить. Она сглотнула слюну и шагнула назад — прочь от двери. Шаг, еще один. Медленно, осторожно, не производя ни единого звука, не отрывая взгляда от двери, Натали отодвинулась к дальней стене, в глухую тень под лестницей. Отставила чемодан, подняла руку с пистолетом к груди, и отступила еще на шаг. Оказалось, успела в последний момент. Едва прижалась спиной, своим кожаным рюкзачком к стене, как за стеклом примыкающего к двери окна мелькнули тени. Дверь скрипнула, отворяясь, и в дом вошли люди. Двое. С оружием. Умелые, если судить по движениям, но шумные. Они не могли услышать стука ее сердца и тихого шороха, с которым Натали вдыхала холодный воздух. И под лестницу не заглянули.
«Прошляпили!»
— Наталья Викторовна! — позвал знакомый голос, это был третий человек, вошедший с улицы. — Это я, Людвиг. Вас подвезти?
Прозвучало обыденно. Мирно и даже, как бы, по-свойски.
— Да, — ответила Натали, выходя на свет. — Спасибо, Людвиг. А то я тут совсем замерзла.
— Наверх, как я понимаю, ходить уже незачем?
— Только если хотите лично засвидетельствовать смерть господина Мухина.
— Тогда, уходим! — решил Людвиг.
— Прошу вас! — он распахнул перед Натали дверь и сам вышел под снег вслед за ней.
— Вы следили за мной? — спросила она, шагая под снегом в неизвестном направлении.
— Нет, — ответил он ей в спину. — Я приехал к Мухину, но… Считайте, интуиция.
— Почувствовали меня? — ей стало интересно. И ведь любопытство для женщины не порок!
— Да, что-то смутное… Вы тоже?
— Да, что-то такое… Отдать вам чемодан?
— Хотите, чтобы я понес? — Людвиг поравнялся с ней и протянул руку. — Просто для справки, Наташа, он мне совершенно без нужды, и я даже знать не желаю, что вы в нем храните и зачем…
* * *
В половине десятого позвонил Людвиг. Сказал, «едем домой». Во множественном числе.
— Стало быть, ты со спутником, — подсказал Генрих, соображая, кто бы это мог быть, и почему Людвиг не может сказать об этом открытым текстом.
— Вроде того…
— Если это Наталья, произведу в генералы.
— Это хорошо, — ответил Людвиг со своей фирменной полуусмешкой, — я тут как раз по случаю прикупил пару новых погон.
— Шутник! — «А что еще ему остается? Только шутить». — Когда будете?
— Максимум полчаса…
«Полчаса…»
Генрих приказал накрыть легкий ужин на двоих. Без излишеств, но с шампанским и пирожными-птифур. Наталья их обожала и под хорошее настроение ела без счета.
— Сухие, — напомнил он буфетчику. — И шампанское брют.
Подумал немного, проверяя, не забыл ли чего за суетой, и послал слугу в оранжерею. Наказал срезать семь пунцовых гвоздик. Букет для женщины. То есть, специально для Натальи, а не для украшения покоев, с чем прислуга прекрасно справлялась и без его указаний.
«Ужин при свечах… Шампанское, цветы… Почему бы и нет?»
Стол сервировали в ореховой столовой, где на стенных полках стояли саксонские серебряные жирандоли восемнадцатого века.
— Недурно! — Генрих прошелся по комнате, осмотрел буфет, сделал несколько мелких замечаний и, закурив, подошел к окну. На улице по-прежнему шел снег.
«Заметет город к чертовой матери! Словно в Сибири какой-нибудь живем, а не в Европе!» — он оглянулся на сервированный стол — небольшой, уютный, предназначенный не столько для трапезы, сколько для интимной беседы с глазу на глаз — и приказал заменить трехсвечный канделябр на две высокие свечи в одинарных подсвечниках. По одной на каждую сторону. Слева и справа…
Вероятно, Генрих собирался сделать и другие распоряжения, но его отвлекли. Сначала позвонил Федор Берг. Несмотря на поздний час, генерал все еще оставался на службе. Сидел в кабинете, один — этот момент Берг подчеркнул особо — работал с документами, думал, и, судя по всему, нервничал, так как попал в сложное положение. Дело в том, что в связи с изменившимися обстоятельствами, правительство спешно корректировало бюджет текущего финансового года, одновременно закладывая основные показатели в бюджет «трудно предсказуемого» — будущего. Однако дело затруднялось тем, что военные никак не могли сговориться о том, сколько и чего им может понадобиться в краткосрочной перспективе, не говоря уже о том, чего следовало ожидать в среднесрочной или долгосрочной перспективах. Сейчас, например, министерство затруднялось сформулировать военный заказ в плане приобретения новой бронетехники. Виноват же в этом был Генеральный Штаб, затянувший с разработкой новой концепции штурмовых бригад. И, разумеется, последней инстанцией в споре оказался Генрих. Ну, в самом деле, не к государю же императору в десятом часу вечера звонить?! Да, и вопрос, по правде говоря, не из тех, что стоит обсуждать с молодым императором.
— Слушай, Федор! Ну, что ты мудришь! — возмутился Генрих, выслушав невнятное бормотание Берга. Его вообще возмущало то, как работают даже самые лучшие из тех, с кем приходилось иметь дело, руководя такой махиной, какой являлась на самом деле Русская империя. — Федор, ты же военный человек! Какие у нас с тобой могут быть здесь проблемы? Да, пусть генштаб хоть на голову встанет со своими заумными прожектами! Есть же опыт. Ты помнишь, чем я прорывал оборону американцев в Мексике? Четыре танковых батальона. На круг сто двадцать машин. В каждом батальоне рота мотострелков, плюс мотострелковый батальон и рекогносцировочная рота. Вот и считай количество БМП и броневиков. Инженерам танки не нужны, тыловикам тоже. Связистам несколько броневиков не помешают. И мобильные средства ПВО. Там тоже есть бронированные машины. Вот тебе и вся бухгалтерия. Берем нашу дивизию, отменяем, на хер, полковое звено, уменьшаем количество батальонов, выводим понтонеров в отдельное формирование, и пусть генштабисты продолжают онанировать на свои завиральные идеи! Теоретики, понимаешь! Ты все понял?
Ознакомительная версия.
