Контроль за букмекерами вёл обычно один из самых близких к чехам людей. Занимавшийся общением не только с игроками, но и с Администрацией, полицией, банками и всеми иными крупными инвесторами игровой отрасли, которые хотели присосаться к кормушке многомиллионных подставных боёв. На моей памяти пост неофициального куратора игр занимало человек десять, каждый из которых жил очень круто, купался в деньгах, но кончал всегда очень плохо — с перерезанным горлом. Резали собственных марионеток, конечно же, сами чехи. Эту привилегию — казнить собственных рабов — бандиты долгие годы не доверяли никому.
Однако, примерно пять лет назад, в Скайбоксе появился один человечек. С виду не слишком подходивший бандитам, но оказавшийся крайне толковым и предприимчивым. Сместив (в могилу) предыдущего куратора рейтинга и букмекеров, человечек начал работать на чехов и вскоре стал одним из самых выдающихся менеджеров сибирской площадки КТО. Человечек этот не смотря на скромную физическую комплекцию прошёл через десяток локальных военных конфликтов и боевой опыт имел просто сумасшедший. Прекрасно разбирался в технике, в финансах, в организации букмекерской деятельности, но главное — в человеческой психологии.
В течение года этот человечек подмял под себя всё.
Включая меня.
Именно при нём мне впервые было предложено стать абсолютным чемпионом игр. Это была театральная постановка. Обычно чемпионы менялись часто, чтобы создавать интригу вокруг боёв. Но человечек предложил чехам и Администрации совершенно новый актуальный концепт. Как он говорил — «не сдвигаемую фигуру». Для схватки с которым в течение нескольких лет можно будет непрерывно «вытаскивать» со дна табели о рангах талантливых молодых танкистов.
И это сработало!
Идея была довольно оригинальной и следующие пять лет прошли на ура. Я стал абсолютным чемпионом КТО. Куратор примерно раз в полгода выбирал молодую звезду, накачивал её в СМИ и в головах зрителей до состояния полубога и сталкивал со мной. Психологически, эффект был непреодолимым — большинство зрителей так или иначе болели за «молодёжь» и желали смерти старому чемпиону. То есть мне.
Это было тем более объяснимо, так как меня часто показывали в окружении женщин, в дорогих машинах и в ресторанах, разбрасывающимся деньгами. В общем, создавали негативный имидж. Хотя и очень уважительный — ведь ореол моей «непобедимости» требовал в танковой области беспрекословного авторитета.
Так создавался известный всем маркетологам «букмекерский противовес». А вот на противоположной стороне этого «противовеса» сидели банки и ОПГ. И они точно знали, что шансов у новичков нет. Очень часто мы показывали даже ничейные бои. Но только для того, чтобы в конце концов я претендента прикончил.
Так делались деньги. Из месяца в месяц, из года в год. Пять с половиной лет.
Но, как и всё в этом мире, подобный приём должен был наскучить публике. Рейтинги трансляций постепенно становились меньше. И куратор — это чётко уловил.
Два месяца назад случилось маленькое, довольно невнятное событие. Мне, как чемпиону КТО предложили выступить в СМИ в одной дурацкой, но известной телепередаче. И там, мимоходом, между вопросами о карьере, танках и кулинарии я должен был высказаться за закрытие одного уголовного дела, возбужденного против какого-то неизвестного мне чешского отморозка.
Тот чех не являлся особенно важной шишкой в банде, и был обычным молодым подонком, «казнившим» провинившуюся перед чехами семью. Он убил человек шесть — мужа с женой и четверых маленьких детей. Чехи не особо дорожили жизнью этого ублюдка, но хотели показать, что для них закон — не помеха. Я вежливо отказался. Очень мягко. Причём даже не в эфире. Специально приехал к ним в резиденцию. И почти умолял.
Этого оказалось достаточно. Насколько я понимаю, слить меня решили не только из-за отказа выступить в эфире, но, прежде всего, из-за мнения куратора. Человечек этот давно считал, что тактику, придуманную им самим пять лет назад, давно пора менять. Ну, чтобы избежать дальнейшего падения рейтингов. Значило это только одно — чемпион КТО должен быть повержен.
И вот — мне предложили уйти из шоу. Уйти навсегда. Отказаться, как понимаешь, было нельзя. Альтернатива — взорвавшийся движок танка, выстрел снайпера, или же проще — удар кастетом где-нибудь в собственном подъезде. Разумеется, я согласился. Принял решение уйти и больше не бороться со своей совестью.
Но этого оказалось мало.
Куратор решил не просто сменить тактику проведения игр. На уходе легендарного командора Шапронова всем следовало срубить лаве!
Мне выдали условие: я должен был проиграть.
Было ясно, что если объявить финальный бой с моим участием, говоря проще, последний бой человека-легенды, побеждавшего на полях КТО двадцать пять лет и почти пятилетку являвшегося непобедимым чемпионом, зрители поставят на кон немыслимые деньги. Опять же, чисто психологически, большинство зрителей в последнем бою должно было поставить не на претендента, а на чемпиона, то есть на меня.
Бандиты и банки, соответственно, должны были ставить — против. В качестве противника мне должны были выбрать марионетку. Какого-нибудь молодого, талантливого, относительно известного, но не слишком популярного идиота, которого можно будет подержать пару месяцев в качестве чемпиона, а потом зарыть. Чехи готовились сорвать просто неприлично огромный куш!
Почти неделю после этого «предложения» я пребывал в абсолютном шоке. Такого позорного финала, я для себя, разумеется, не ожидал. Те, кого в течение почти всей жизни я считал нанимателями и друзьями, выставили мне практически ультиматум. Но главное — ставили на грань крайнего унижения.
И вот, долгими бессонными ночами обдумав все нюансы, я принял, как мне казалось, единственное возможное решение этой проблемы.
— Ты пошёл к Маляру, — усмехнулся Гойгу.
— Я пошёл к Маляру, — усмехнулся в ответ Шапронов.
— И вы договорились слить бой?
— Так точно. Но на своих условиях!
— Постой, я догадаюсь, — снова скривился Гойгу. — По условиям вашего гениального соглашения выиграть должен был как раз ты, а не Малярийкин. Что вчера и произошло. Ты специально пропустил выстрел и спрятался на полу кабины. А Маляр специально сеганул вниз. Так?
— Не совсем, — покачал головой Малярийкин. — Красивое завершение карьеры это то, что хотел получить командор. Я, как ты понимаешь, от этого не приобретал ничего. Но то, что я проиграл — весьма спорное утверждение.
