– С богом, Петро! – выдохнул тот.
– Марш! – скомандовал капитан.
Люк с тихим шипением разблокировался, ближний солдат тут же налег на него плечом, сдвигая, а затем решительно выпрыгнул в капонир. Хлюпнуло. Потом еще раз, еще и еще…
Последними вездеход покинули Кекс с Батоном, зато вместо них явились Покатилов и Флэш. Едва они очутились внутри, люк вернулся на место и с тем же шипением заблокировался. Вездеход дрогнул и, задирая корму, полез задним ходом из капонира. Сиверцев и Флэш невольно схватились за шкафчики под потолком, чтоб не повалиться на «лежбище скотиков». Покатилов успел скользнуть в кабину и усесться к пульту рядом с Тараненко.
– Псих смылся, – буднично сообщил Тараненко.
Сиверцев, кое-как отпихнувший из-под ног спальник и зафиксировавший на его месте лавочку, уселся и жадно прислушался.
– То есть как это смылся? – переспросил Покатилов, напрягаясь.
– А вот так. Аккурат дали мне знать, что псионик посетил «Вотрубу», я глядь – а Психа-то и нету. Остальные двое спят, а его – след простыл. И дежурные не видели, что самое странное, ни бортовой, ни наружный.
– Ну наружный ладно, – терпеливо произнес Покатилов. – Но как получилось, что не заметил бортовой? Не мог же Псих просочиться наружу, не открывая люка, сквозь борта?
– Не знаю, Виктор Палыч, не знаю! Дежурный, правда, говорит, что отлучался в туалет. Минуты на три. Думаю, тут-то Псих ноги и сделал. Иных вариантов я не вижу.
Покатилов зло засопел.
– Вот тебе и странный сталкер! – сказал он чуть погодя. – Вот тебе и сорок лет в коме! Мутант чертов…
Сиверцев слушал, затаив дыхание. Вездеход давно уже вырулил из капонира и осторожно полз по Зоне, чуть переваливаясь с гусеницы на гусеницу.
– Вы думаете… это он? – осторожно предположил Тараненко.
– А что еще прикажешь думать? – ощерился Покатилов. – Уж больно значимое совпаденьице!
– Тогда получается, и странная отключка Кекса с Батоном у подземелий – его рук дело. Или чем там они на нормальных людей морок наводят? Не руками же, в самом деле…
Покатилов молча взирал за лобовое стекло – снаружи уже начало светать, но при включенных фарах это было не очень заметно.
– Кекс говорил, сканеры его распознают как человека, – зачем-то сообщил Покатилов. – Интересно, почему?
– Кстати, это аргумент в пользу Психа, – отметил Тараненко. – Детекторы жизненных форм любую пси-активность мозга улавливают сразу, а пси-активные организмы без вариантов опознаются как мутанты.
– Может, когда Кекс сканировал окрестности, Псих свое пси не проявлял, – не очень уверенно предположил Покатилов.
– Исключено, – возразил Тараненко со знанием дела. – Пси-возможности не скроешь, они или есть, или отсутствуют, и детекторы это фиксируют по умолчанию. Я знаю, я сам их программировал когда-то, самые первые модели. Теперешние биосканеры – просто грамотное развитие все тех же идей и возможностей, только на новой элементной базе.
Сиверцев мог поручиться за слова Тараненко – хоть сам Ваня непосредственно никогда не занимался ни псионикой, ни программированием детекторов жизненных форм, но и имеющихся у него знаний вполне хватало, чтобы отчетливо понимать: Тараненко абсолютно прав. Пси-активность в пассивной фазе все равно остается пси-активностью и приборами исправно регистрируется. Вроде того, как даже в безветренную погоду, когда воздух неподвижен, тем не менее можно с уверенностью определить: вокруг не безвоздушное пространство, не вакуум, воздух присутствует. Так и с пси: сам факт способности к псионике сродни наличию в некоем объеме воздуха, а пси в активной фазе – особое состояние этого воздуха, ветер, а то и ураган, по той же аналогии.
– Умный ты, Максим, дальше некуда, – недовольно заметил Покатилов. – Только пользы с твоих познаний сейчас – кот наплакал. Лучше детектор включи, что он там кажет?
Тараненко развернул в нужную сторону один из экранов на гибкой штанге:
– А вот глядите сами. Это мы в вездеходе, это мои и ваши люди снаружи, можно пересчитать. Чертова дюжина – семеро моих, четверо ваших и два сталкера, все сходится.
Покатилов сверился с каким-то своим карманным приборчиком, Сиверцев не рассмотрел, с каким именно.
– Правее надо брать, – сказал он. – Они на триста сорок шесть градусов от нас.
Тараненко вопросительно уставился на Покатилова.
– Чего смотришь? – проворчал Покатилов. – У Баграмова на одежде маячок. Цепляли его, правда, для других целей, но отчего бы сейчас не воспользоваться?
Тараненко тотчас расплылся в азартной улыбке:
– Так это ж шикарно, Виктор Палыч! Далеко до них?
– Не знаю, чтобы дальность засечь, нужно два пеленгатора, а лучше даже три. У меня только один. Азимут дает и больше ничего.
– Жаль, но и то хлеб, – вздохнул Тараненко. – Интересно, долго маячок проработает? В Зоне обычная электроника быстро дохнет…
– Будем надеяться, достаточно долго, – поморщился Покатилов. – Слушай, а побыстрее нельзя? Тащимся, словно вши по плеши…
– Это к ведущим. – Тараненко развел руками. – Зона все-таки не проспект. Хоть четыре ночи без выбросов, да и последний совсем слабый был – все равно есть риск куда-нибудь вляпаться. Уж лучше пусть ребята глядят.
– Мы ночами без всяких приборов шастали, – проворчал Покатилов, видимо, имея в виду времена сталкера Лося. – И от патрулей военных только так уходили.
– Ну и много из вашего поколения уцелело? – резонно поинтересовался Тараненко.
Покатилов не ответил, вместо этого снова сверился со своим приборчиком-пеленгатором.
– Еще правее, – сказал он, взглянув еще и на плавающий в глицериново-спиртовой смеси шарик бортового гирокомпаса. – Упреждение я учел.
Тараненко тут же заговорил в микрофон:
– Петро! Директ десять градусов вправо! Даже пятнадцать!
Ответ капитана был слышен только Тараненко, но цепочка зеленых точек на экране детектора жизненных форм чуть-чуть притормозила на правом фланге и занесла вперед левый. Вездеход во время неизбежной остановки вразнобой шевельнул гусеницами и тоже лег на новый курс.
– Фары погаси, – обратился Тараненко к водителю. – Хлопцы просят, говорят – мешают…
Водитель тотчас выполнил приказ. Сразу стало заметно, что уже почти рассвело.
Военсталкеры, охранники Покатилова и Кекс с Батоном растянулись цепью, и на взгляд Сиверцева, перемещались довольно резво, чуть ли не трусцой. Время от времени кто-нибудь в цепи отклонялся от прямой, обходя препятствия и опасности. Старший маршрута чуть поотстал от цепи; он координировал общие действия, а также указывал наиболее подходящий путь вездеходу.
Таким манером отмахали километров пять, не меньше. Судя по карте, примерно на таком же расстоянии и чуть левее курса располагались трущобы на окраине Диких земель, бывшая вотчина группировки «Долг». Все, что от нее осталось, – до сих пор действующий бар «100 рентген» в одном из подвалов да пара десятков схронов к северу от Диких земель.
